"Олег Авраменко. Протекторат" - читать интересную книгу автора

взысканием в обмен на признание вины. Заманчивое предложение, но... Нет,
это не для него. Он слишком горд и самолюбив, чтобы идти на какие бы то ни
было уступки в вопросах чести. Воспитываясь в офицерской среде, Конте с
детских лет усвоил, что признавать свои ошибки дело чести; но та же честь
обязывала его до самого конца отстаивать свою правоту, если он в ней
уверен. А он был непоколебимо уверен, что действовал совершенно правильно.
- Господин адмирал, - произнес он со всей возможной твердостью. - Я
прекрасно понимаю желание комиссии сохранить свое лицо, но, к сожалению,
ни чем помочь вам не могу. Вы сами поставили себя в неловкое положение,
когда безоговорочно приняли версию контр-адмирала Эспинозы и, не
разобравшись в существе дела, поторопились выдвинуть против меня
обвинения. Теперь вам и признавать свою ошибку. А моя совесть чиста,
Лоренцо Ваккаро хмыкнул и покачал головой:
- А вы действительно дерзкий и самонадеянный молодой человек,
полковник. Принципиальность, без сомнения, штука полезная, но следует
знать меру... Гм-м. Ну что же... Значит, вы по-прежнему отвергаете все
обвинения контр-адмирала Эспинозы?
- Так точно, отвергаю.
- Однако в своих показаниях перед комиссией вы полностью подтвердили
факты, изложенные в официальном рапорте Эспинозы.
Конте едва не заскрежетал зубами, вспомнив фарс, устроенный на
заседании специальной комиссии. Это было форменное судилище!
- Я подтвердил только факты, адмирал, - ровно произнес он, усилием
воли сдерживая гнев. - А факты можно истолковать по-разному. Приняв версию
Эспинозы, комиссия отказалась выслушать мои пояснения... - Он на секунду
умолк; в его ушах до сих пор звучал сухой, каркающий голос председателя:
"Прошу вас придерживаться фактов, коммодор!" - ...а мой рапорт на имя
командующего Девятым флотом, адмирала Росси, был проигнорирован.
- Я ознакомился с вашим рапортом, - сказал Лоренцо Ваккаро. - А также
с протоколом последнего заседания штаба вашей эскадры. Тогда вы назвали
Эспинозу тупым, самодовольным ничтожеством, который выслужился от
лейтенанта до контр-адмирала лишь потому, что исправно угождал начальству.
Я верно вас процитировал?
- Пожалуй, вы даже немного смягчили мои слова, - ответил Конте и
разом отбросил свою напускную сдержанность, терять ему было нечего. - Если
вы хотите знать мое мнение, адмирал, то Эспиноза и так прыгнул выше
собственной головы, став заместителем командующего эскадрой. Но сам он не
понимает этого и искренне считает, что руководство не ценит его выдающихся
талантов. После гибели вице-адмирала Капачи он решил, что ему представился
шанс отличиться, и ради еще одной звезды на своих погонах готов был
пожертвовать не только своими подчиненными, но также жизнью и свободой
двадцати тысяч мирных колонистов.
- Это лишь ваши допущения, - заметил адмирал Ваккаро. - Не
подкрепленные фактами выводы: "решил", "готов был". Факты же таковы, что
наша база на Тукумане в руках противника, а при отступлении - которым,
кстати, руководили вы, - погибло триста сорок семь гражданских лиц, я не
говорю о потерях среди личного состава эскадры.
- Я не снимаю с себя ответственности за гибель этих людей, адмирал. Я
сказал это комиссии, но она сочла мое заявление признанием вины, хотя
"быть в ответе" еще не значит "быть виновным" Мое требование провести