"Олег Авраменко. Протекторат" - читать интересную книгу автора

на спинку дивана и сказал:
- Думаю, вы все-таки не лукавите. Если бы вы знали мои мысли, то не
вели бы себя так беспомощно. Хотя, конечно, и это может быть какой-то
хитрой игрой. - Он явно собирался снова закурить, но потом слегка качнул
головой и достал леденец. - А интересно, на что похоже чтение мыслей? Вы
просто слышите, о чем в данный момент думает человек, или проникаете в его
разум, роетесь в памяти и находите там то, что вам нужно?
- Ну, такие глубины человеческого "эго", как постоянная память и
подсознание, мне недоступны. В основном я воспринимаю те мысли, которые
человек сам осознает. Они достаточно четко сформулированы и упорядочены,
их чтение дается мне без труда - можно сказать, что я просто их слышу.
Гораздо сложнее с мыслями, которые мелькают на заднем плане: они, как
правило, сумбурны, отрывочны, беспорядочны, их очень трудно воспринять, а
еще труднее понять. Среди таких мыслей я выделяю особую группу, которую
называю личными константами. Это даже не мысли, а скорее некий вид
повседневной памяти... нет, скажем так: это то, о чем мы почти никогда
специально не думаем, но что постоянно находится на поверхности нашего
сознания. Константы несут в себе важнейшую информацию о личности их
обладателя - кто он такой, чем занимается, чего хочет от жизни, какие у
него интересы, привычки, кого он любит, а кого ненавидит. Чем больше
констант мне удается выловить и прочитать, тем лучше я узнаю человека.
- Звучит внушительно. И давно вы это умеете?
- Эмоции я воспринимаю с раннего детства. Сколько себя помню, я
всегда могла определить, что у человека на душе, радуется он или грустит,
лжет или говорит правду, нравлюсь я ему или нет. Окружающие считали меня
просто чутким и восприимчивым ребенком, никому даже в голову не приходило,
что я обладаю какими-то необычными способностями. А первые мысли я прочла
лишь в четырнадцать лет, вскоре после смерти матери. В то время я уже была
взрослой девочкой и понимала, что об этом никому рассказывать не стоит.
- Именно тогда вы узнали, чем занимается ваш отец?
- Нет, это произошло позже, когда мне было шестнадцать. Я долго не
решалась заглянуть в мысли отца, боялась обнаружить там что-то нехорошее.
Ведь я постоянно чувствовала его лживость, неискренность, уже годам к
десяти я поняла, что он занимается не совсем законными делами... но
действительность превзошла самые мрачные ожидания. Полтора года я прожила
в настоящем аду, еле дождалась, когда стану совершеннолетней, а потом
убежала.
Янг сочувственно кивнул:
- Н-да, вам не позавидуешь. Вы не могли выдать его, так как он ваш
отец, и из-за этого чувствовали себя в ответе за все его темные делишки.
Последние восемь лет вы только тем и занимались, что пытались очистить
свою совесть, искупить вину перед обществом.
- Я предпочитаю думать об этом, как о содействии правосудию, -
сдержанно произнесла я.
Тем не менее я понимала, что мой собеседник совершенно прав: прежде
всего мною двигало чувство вины. Не в силах остановить отца, я находила
себе отраду в том, что помогала разоблачать других преступников,
предотвращая их дальнейшие злодеяния и, возможно, спасая чьи-то невинные
жизни. Это немного успокаивало мою совесть - правда, не так чтобы очень...
Откуда-то послышался тихий писк. Я машинально потянулась к своей