"Александра Авророва. Она была актрисою " - читать интересную книгу автора

конечно, больше не станете иметь дело с такой бездарной дилетанткой, как я.
И что вы постараетесь на банкете донести до критиков, что все недостатки
премьеры связаны только с очевидной слабостью пьесы и ни с чем другим.
- Он... он так сказал?
- Да. Он сказал еще существенно крепче!
- Во интриган! - почти восхитилась Вика, на душе которой моментально
стало легко. - А мне, между прочим, совсем наоборот!
- В каком смысле - наоборот?
- Ну, что вы с ним не станете больше иметь дело со мной, потому что я -
никудышный режиссер. Вы будете работать с профессионалами, а студию пускай
прикроют. Я там чуть с ума не сошла! А тебе, по-моему, хоть бы что. Болтала
со мной, как ни в чем не бывало.
Марина попыталась объяснить:
- Конечно, меня это не слишком порадовало, но я решила, что по большому
счету вас можно понять. Вы действительно профессионалы, а я нет, и если б вы
ставили пьесу драматурга, имеющего вес, он бы смог вас поддержать, от меня
же студии никакой пользы. А я прекрасно понимаю, как для тебя эта студия
важна и что с тобою будет, если ее прикроют. Только было обидно, что ты не
сказала мне сама, но я постаралась показать тебе, что зла не держу. Конечно,
следовало сразу обо всем догадаться и поговорить без обиняков, но ты
обращалась со мной так холодно, что я совсем уверилась.
- В чем уверилась? - уточнила несколько запутавшаяся Виктория Павловна.
- Что ты действительно сделала... а, чего там! сделала мне гадость.
- Издеваешься? Я обращалась холодно, потому что гадость сделала т ы, а
если б гадость сделала Я, зачем бы я стала на тебя обижаться?
- Вика, а тебе говорили, что ты хорошая? - не в тему, зато очень
ласково спросила Марина после секундной паузы.
- Я? В каком смысле? Потому что на самом деле не делала тебе гадостей?
- Потому что не стала бы обижаться на человека, которому причинила зло.
Большинство людей несомненно стали бы.
Вика пожала плечами. Маринка страшная выдумщица, вечно у нее разные
заумные фантазии! Впрочем, авторы все такие.
- Так значит, Преображенский замышлял козни сразу против нас обеих?
- Или ни против одной - я теперь и сама не понимаю. Это можешь узнать
только ты у своих друзей-критиков. Я вчера хотела послушать, о чем они
сплетничают, да не было сил. Я думала, все равно никогда не стану больше
писать пьес, и мне было почти безразлично.
- Неужто безразлично? - усомнилась Вика.
- Почти. Меня настолько радовало, что премьера позади, как будто я
жизнью на этой премьере рисковала и теперь спасена, - усмехнулась Марина. -
Сегодня сама удивляюсь.
- А на премьерах это обычное дело. Кстати, знаешь, Талызин... он
сказал, что Евгений Борисович очень хорошо ему обо мне отзывался. В смысле,
как о режиссере и организаторе.
- Я рада.
- Но почему он тогда... почему он издевался надо мной? Чуть с ума не
свел!
- Как раз поэтому. Не одни мы с тобой волновались перед премьерой, он
тоже, только мы по-разному это проявляли. Евгению Борисовичу требовались
сильные эмоции, и он получил их от нас. Зато и играл как! У меня до сих пор