"Александра Авророва. Она была актрисою " - читать интересную книгу автора

для меня в ней полжизни. Если б Евгения Борисовича можно было воскресить,
это одно, но ведь нельзя! Ну, разве мало в городе несчастных случаев?
Неужели из-за каждого из них допрашивают по сто человек? Я думала, составят
протокол, и достаточно. Вы не представляете, какие нервные и обидчивые эти
артисты! А критики еще хуже! С критиков надо пушинки сдувать, а им все равно
мало! Я пригласила влиятельных людей, чтобы они помогли мне, но если их
будут из-за меня подозревать в чем-то непонятном, они мне только навредят!
Господи, ну, чем я виновата?
Вика разгорячилась, глаза ее горели, голос звенел. День был тяжелый,
нервы сдали.
- Знаете, сколько я перед ними юлила, чтобы они соблаговолили прийти?
Самой противно! Но студия... а теперь все прахом... А!
Она, отвернувшись, обреченно махнула рукой.
- Ну, не так все страшно, - сочувственно возразил Талызин. - Никто не
тронет ваших нервных знаменитостей, не бойтесь! Им будет только приятно, что
они присутствовали при самом необычном театральном событии месяца. Будут
делиться впечатлением со знакомыми, а заодно похвалят спектакль. Люди, они
такие. А что касается показаний, нам вполне достаточно членов вашей студии,
да и то тех, кто сидел с нами за одним столом. Если с кем-то и была
назначена встреча, то с одним из них. Так у вас нет никаких подозрений, с
кем именно? Евгений Борисович еще почему-то извинялся перед всеми. Например,
перед вами - за что?
- Мало он мне крови попил? - буркнула Виктория Павловна и ехидно
осведомилась: - А перед вами за что?
Игорь Витальевич, проигнорировав вопрос, сообщил:
- Ну, вот и ваш дом. Знаете, я не стану вас таскать в прокуратуру, вам
и без того нелегко. Если вы понадобитесь, я лучше заеду к вам или на работу,
или сюда. Вы не против?
- Спасибо! Наверное, сюда. Будет ли завтра у меня работа...
- Будет, будет. Должен сказать, что Евгений Борисович очень высоко вас
ставил. Очень.
- Так я и поверила!
- Я не шучу. Получается, это чуть ли ни его последние слова перед
смертью. Он говорил, что вы очень талантливы как режиссер и еще более
талантливы как организатор. Что ни с кем не работается так легко, как с
вами. Он надеялся, что скоро сыграет новую роль в вашей очередной премьере,
и вот...
- Вы это придумали, чтобы меня утешить? - прервала Вика. - Вот уж, не
надо!
- Я вовсе не придумал, - удивился Талызин. - Я передаю, конечно, не
дословно, но близко к тексту. Просто у вас сегодня трудный день, Виктория
Павловна, вот вам и не верится ни во что хорошее. Ложитесь спать, отдохните,
а утро вечера мудренее.
Лишь дома Вика сообразила, что вовсе не сообщала Обалдевшему поклоннику
своего адреса. Откуда же он его знал? Впрочем, она не собиралась ломать над
этим голову, гораздо больше ее волновало другое. Неужели Преображенский ее
действительно высоко ставил? Неужели он не строил против нее козни, а
наоборот? Или, возможно, он хвалил ее Талызину, поскольку тот далек от
театральных кругов, а критикам все же ругал? Господи, ну и человек, и после
смерти умудряется водить людей за нос! А как он играл сегодня... кровь стыла