"Александра Авророва. Она была актрисою " - читать интересную книгу автора

почему-то дарят исключительно актерам. Не очень-то справедливо, правда? А я
во всем люблю справедливость.
Игорь Витальевич объяснял размеренно, несколько монотонно, и от этого
Вика понемногу успокаивалась. К тому же слова следователя бальзамом омывали
ее раны. То-то же, есть люди, восторгающиеся ее талантом, а этот
самодовольный кретин уверял, будто таланта нет! Впрочем, она быстро
вспомнила, что самодовольный кретин лежит в двух шагах с раздробленной
головой, и мысли приняли другое направление.
Итак, бедный Евгений Борисович погиб. Интересно, успел ли он сделать
свое черное дело и раскритиковать гостям Викину постановку? Хотя неважно.
Если и да, то теперь эти высказывания померкнут по сравнению с ужасной
вестью. Хотелось бы знать, как повлияет случившееся на резонанс премьеры?
Конечно, нехорошо так думать, но Преображенскому уже не поможешь, а жизнь
продолжается. Наврать бы, что он умер от сердечного приступа! Очень
романтично, прямо как Мольер - почти на сцене. Все газеты с восторгом бы
описали, а заодно похвалили спектакль. Но врать бесполезно, шила в мешке не
утаишь. Все-таки удивительно беспокойный он был человек, умел доставлять
хлопоты окружающим! Какой черт занес его в подсобку? Какой черт не закрепил
как следует блок? Словно нарочно - вчера забыли прикрыть люк, сегодня -
новая напасть. И, что характерно, оба раза именно с Евгением Борисовичем. Не
мытьем, так катаньем он должен был оказаться в центре внимания! Но теперь
это - в последний раз. Не устраивать ему больше скандалов, не произносить
монологов ни на сцене, ни в жизни, не притягивать зрителей гениальной игрой.
Как он играл сегодня, уму непостижимо! Неужели больше никогда, никто этого
не увидит? Несправедливо все-таки устроен мир! Почему люди умирают, не успев
полностью реализовать себя? Его дар был в самом расцвете.
Додумать до конца Вике не довелось - прибыли вызванные Кириллом
милиционеры. Они обращались к Талызину с почтением, весьма ее удивившим.
Тщательно осмотрев подсобку, заинтересовались блоком. Виктория Павловна не
слишком-то разбиралась в технике, о чем честно и сообщила. В свое время ей
хватило информации, что блок не работает, поэтому она попросила мужчин
перенести его сюда. Кого именно? Наверное, Кирилла с Денисом. Да, Кирилл?
Тот неохотно согласился. Но, можете быть уверены, блок они хорошенько
закрепили. Он, Кирилл, лично проверил надежность конструкции, Денис вам
подтвердит! Кто мог ее разрегулировать? Ну, например, Тамара Петровна
Полякова. Подсобка - ее вотчина, она тут днюет и ночует. Разумеется, она не
стала бы портить что-нибудь нарочно, но женщина есть женщина, от нее нельзя
требовать понимания важности определенных вещей, очевидных любому мужчине.
Приведенная в подсобку Тамара Петровна тут же разрыдалась, хотя тело
успели увезти.
- Это правда? - восклицала она сквозь слезы. - Это правда?
- Что именно? - флегматично уточнил Талызин.
- Что Евгений Борисович... что Евгения Борисовича... что его больше
нет?
- Правда.
- Горе, о боже, какое горе! - заламывая руки, причитала Тамара
Петровна.
- Какая потеря! Вы ведь видели его игру, да? Он был гений, настоящий
гений, и
вот его больше нет! Театральный мир осиротел! Он был последний из