"Александра Авророва. Она была актрисою " - читать интересную книгу автора

баба, которой прямая дорога в психушку. Пусть не совсем никому не нужная,
ведь она нужна Лешке, но нужна деятельной и энергичной, а не опустившей руки
истеричкой.
- Но студию не могут закрыть! Виктория Павловна, это же невозможно! Я
все время смотрю на вас и восхищаюсь, честное слово! Вы - настоящая
подвижница. Вот говорят, все сейчас за деньги, а ведь вы всю душу нам
отдаете, я вижу! Да они на вас молиться должны!
- Ох, Наташенька, - Вика лишь махнула рукой. - Если бы так. Сделают
вместо нашей студии бильярд, а надо мною будет смеяться весь город. А может,
ты все-таки попробуешь, а? Ты ведь - артистка. Анна Павлова танцевала в день
смерти своей матери, с температурой под сорок, но никто из зрителей ничего
не заметил. Она считала, что зрители не виноваты и не должны пострадать.
Подумай - они приедут к нам, соберутся со всего города, и окажется, что это
зря! Как мы будем перед ними выглядеть?
- Но, Виктория Павловна! Я ведь не хочу - я не могу! Вы посмотрите на
меня! И я, как вспомню про Ушастика, сразу слезы текут. Вдруг так будет на
сцене?
- На сцене - не будет, - твердо заверила Вика. - Поверь моему опыту.
Выйдешь на сцену - все забудешь. Там - другая жизнь, другой мир. Там тебе
станет легче. Ты ведь попробуешь, родная, хорошо? Ради нас всех!
- Я попробую, Виктория Павловна.
- Ты придешь? Обещаешь мне?
- Обещаю.
Еле волоча ноги после тяжелого разговора, Вика, не желая возвращаться
домой, отправилась в Дом культуры, хотя было еще рановато. В пустом зале
сидела Марина, какая-то зеленая и не слишком похожая на себя.
- Волнуешься? - догадалась Виктория Павловна. - Ну и видок - краше в
гроб кладут. Подгримировать тебя, что ли?
- Никогда не стану больше писать пьес! - экспрессивно поведала та. -
Что угодно, только не пьесы! И какой черт меня дернул, сама не понимаю?
Может, отменить, пока не поздно? Сказать, что все мы заболели и умерли.
- В гроб меня вогнать хочешь? Сама знаешь, для меня эта премьера -
вопрос жизни и смерти.
- Это тебе только кажется, - мрачно возразила Марина, - ты просто
создала себе идею-фикс, вот и все. А на самом деле здесь вопрос вовсе не
жизни и смерти, а престижа и карьеры. Зато, - оживилась она, - радует одно -
что мы с тобою не актеры и нам не надо выходить сейчас на сцену. Я бы не
сумела даже под угрозой казни - меня шатает. - И, помолчав, безжалостно
продолжила: - Кстати, тут бродит Тамара Петровна, совершенно несчастная. Она
считает, ты завтра же выгонишь ее из студии. Я попыталась убедить ее, что
нет, но она не верит, что ради нее ты пожертвуешь Преображенским. Поскольку
я тоже в это не верю, я, наверное, убеждала ее недостаточно убедительно, да
тут еще он сам вмешался, и она ушла вся в слезах. Поговори с нею ты!
- Не нервируй меня! - резко выкрикнула Вика. - Еще мне ее слез не
хватало! Вот отыграем премьеру, тогда поговорю с кем угодно, а пока меня не
трогайте! И ты не трогай, а то хуже будет!
Она встала и побежала за кулисы. Из мужской гримерки слышались резкие
голоса, кто-то явно ссорился. Виктория Павловна меньше всего на свете хотела
сейчас ввязаться в очередной скандал, поэтому собиралась быстренько
прошмыгнуть мимо, однако не успела. Как ошпаренный, в коридор выскочил