"Александра Авророва. Список черных дел " - читать интересную книгу автора

улыбнулась и добавила: - Познакомлю вас с Амишкой. Он вам понравится.
- Дружком, - машинально перевела я. Мне стало грустно. Мне всегда
грустно, когда я сталкиваюсь с одинокими старыми людьми. А старушка, видимо,
была настолько одинока, что ей даже не с кем выпить чаю. Амишка ведь,
подозреваю, чаю не пьет.
- Вы, оказывается, говорите по-французски, Наденька? Сейчас в большем
ходу английский. Вернее, его колониальный вариант.
- Колониальный - это американский? - уточнила я, с трудом удержав
улыбку по поводу столь оригинального для наших дней подхода. - Впрочем, я
говорю на нем еле-еле, а по-французски и вовсе знаю только несколько слов. В
основном из романов Толстого и Достоевского.
- Вот мы и пришли. Четвертый этаж, но без лифта. Вас это не очень
затруднит?
- Надеюсь, не больше, чем вас, - искренне заметила я.
- Я хожу пешком. Это позволяет сохранить фигуру. Я знаю, вы, молодые,
предпочитаете диету, но поверьте, что моцион в этом смысле куда полезнее.
Вот сколько б вы мне дали лет?
- Семьдесят, - поразмыслив, назвала я цифру, которая, по моим
представлениям, ни в коем случае не превышала истинного возраста Софьи
Александровны.
- Восемьдесят шесть.
- Сколько? - опешила я.
- Восемьдесят шесть. Вы, конечно, думаете - так долго не живут, -
весело засмеялась старушка моему удивлению. - Однако я надеюсь прожить еще
какое-то время. Причем каждый день - с интересом и удовольствием. В этом и
состоит основной секрет.
Софья Александровна нравилась мне все больше и больше. Откровенно
говоря, не люблю нытиков и обожаю оптимистов. Разумеется, нытик вполне может
оказаться порядочным человеком, а оптимист - мерзавцем, однако трудно
отрицать тот факт, что первый делится с окружающими плохим, а второй -
хорошим. У жизнерадостного человека наверняка есть свои проблемы, просто он
не считает себя вправе взваливать их на других.
Между тем моя спутница возилась с замками. Их было несколько, и,
похоже, довольно затейливых. Это не очень вязалось с доверчивостью, с
которой она пригласила к себе малознакомого человека, однако я быстро
сообразила, что квартира в центре города, в старом фонде, наверняка
подвергается куда большему риску, чем, например, моя окраинная живопырка. А
когда оказалась внутри, так и вовсе перестала удивляться, и тот факт, что
старушка тут же задергала какие-то рычажки, видимо, отключая сигнализацию, я
приняла за должное. Мне почудилось, что я попала в музей.
Первое, что заставило остолбенеть - это камин. Мраморный! Мало того -
украшенный мраморными же амурчиками, донельзя аппетитными. На каминной полке
красовались различные фарфоровые безделушки, от кошечек и собачек до
изысканно одетых кавалеров и дам. Я, призвав на помощь все свое воспитание,
с трудом заставила себя отвести взгляд - и он уперся в резное бюро красного
дерева, на гнутых ножках, изображающих химер. Роскошное зеркало в бронзовой
раме отразило мое ошеломленное лицо, но я не стала всматриваться и прошла
вперед, к винтовой лестнице, круто уходящей вверх.
- А это куда? - мое воспитание явно сдалось под давлением жизненных
обстоятельств.