"Николай Васильевич Аввакумов. Первые залпы войны " - читать интересную книгу автора

оставаться на месте. Сам он пошел в штаб. После доклада о результатах
разведки Игнатьев построил тех, кто вернулся. Нас стало вдвое меньше, чем
было, когда только собирались на задание. Игнатьев передал нам от
командования полка благодарность за выполнение поставленной задачи. Он
сказал, что все мы остаемся в специальном разведподразделении, которое
вскоре будет пополнено. Затем мы распрощались с лейтенантом Егоровым и еще
одним бойцом, который тоже скончался в дороге, отдав им последние почести. Я
несколько раз пытался вырваться в расположение школы, чтобы встретиться со
своими товарищами, но обстоятельства складывались так, что все было некогда,
а где-то в полдень меня свалил сон, и я вместе с другими разведчиками
замертво заснул в кузове машины. Старшине Садыкову стоило большого труда
растолкать нас.
- Вставайте, вставайте, надо готовиться в дорогу, - каждого в
отдельности тряс он.
Командир разведки, построив нас, еще раз поблагодарил за службу и
представил нам старшего лейтенанта Семенкина, который, как сказал Игнатьев,
отныне будет командовать разведкой полка вместо него. Лейтенант сообщил, что
ему приказано принять роту в первом батальоне. Вместо Егорова командиром
взвода назначили младшего лейтенанта Сажина. Он был небольшого роста, рыжий,
с лицом, густо усеянным веснушками. Вид его вызвал недоумение у бойцов: как
это понять, что командовать разведвзводом поручено ему, такому внешне
невзрачному командиру? Это понял Семенкин, которому Сажин был по плечо, и,
обратившись к бойцам, сказал:
- Младший лейтенант Сажин участвовал в боях на Халхин-Голе, опытный
разведчик, не раз с бойцами пробирался в тыл к японцам, за храбрость и
боевые дела награжден орденом Красного Знамени.
Такое пояснение было необходимо. Первоначальное скептическое отношение
бойцов к командиру сразу же изменилось. Они с любопытством и уважением стали
приглядываться к Сажину.

Бой за станцией

Во второй половине дня 24 июня наш полк покинул оборону и отдельными
колоннами направился в северо-восточном направлении. Батальоны шли медленно
и осторожно. Причиной этому была не жара, а опасность попасть под обработку
штурмовиков и бомбардировщиков противника. Силу их удара полк испытал еще
утром, до нашего возвращения из разведки. Шли мы по балкам, оврагам и густым
зарослям кустарников, по перелескам, обходя открытые равнины и поля с
дозревающими хлебами. Прошло лишь два дня войны, а отступление почти без
боев, казалось, тянулось вечность. Но мы не теряли надежду на крутой поворот
в войне, не верили, что нас можно победить.
- Упустили наши генералы выгодный момент. Надо было ударить по немцам
сразу, тогда, когда они сунулись к нам. На марше их крошить надо было. А
сейчас они на хвост нам наступили. Когда еще оторвемся и развернемся для
удара? - рассуждал сержант Юсупов, с которым я шел рядом.
- То, что мы дадим жару фашистам, сомнения быть не может. Но когда? -
ответил я ему.
Дальше мы шли молча, погруженные в невеселые думы. Вывела нас из этого
состояния команда "Ложись!". Ее заглушил свист летящего снаряда. Взвод
бросился в разные стороны в тот момент, когда снаряд разорвался впереди