"Стив Айлетт. Шаманский космос " - читать интересную книгу автора

ловушку восторга перед знаменитостями, их жизни в сухом доке. Детей
потрошили, как перьевые подушки и сгребали в системы. Хирурги передавали
свои ошибки, культура красила листья в зеленый цвет, хотя они уже были
зелеными, завершенными и повторенными не один раз, и от этого было так мутно
и нехорошо, и птицы бросали монетки в раскрытые клювы голодных птенцов. Она
научилась плакать с закрытыми глазами, слезы текли под кожей и омывали
череп. Ранние сны рушились, как империи. По крайней мере, можно было не
опасаться, что ее ярость умрет среди лжи. Изгнанная и доверчивая, она
прозревала систему в событиях, пряталась в толпах, изучала каркасы людских
потребностей и фантазий, что протянуты между людьми, как канаты на
зазубренных театральных подмостках, и только потом поняла, что другие этого
не видят. Налитые кровью ущелья обид, глубокие раны, крики в больничных
палатах, удаленные деньги, клетка, застеленная снегом, белая девочка
свернулась калачиком вокруг белой души.
И Доминанты выделили ее из общего хора. Новые отцы научили ее работать
с заряженными сигилами, и использовать их как оружие, и красться по городу
на чувствительных коготках. Но что-то прежнее в ней осталось, незаметный
изъян, что обыскал тайники и украл секрет. Священная телеметрия. И все это
хлынуло прямо в меня за мгновение до того, как ее голова разорвалась словно
воздушный шар, наполненный водой.
Левая половина тела горела огнем. Я сотрясался в рыданиях. Нескольких
слоев кожи - как ни бывало. Она была так мучительно, так агрессивно красива
под своим макияжем. Везучие люди не верят в удачу - неудачники знают, что
она все-таки есть.

2

Сладостное промежуточное состояние
Всякая тварь есть собрание противоречий и несообразностей

Интернесин тут же вытянул меня обратно; мой мысленный вопль вызвал
модульное подкрепление еще до того, как Доминант изменил частоту в ответ на
девочкин телефонный звонок. Пару дней я вообще не выходил из своей Цитадели,
а потом пошел навестить Локхарта к нему в студию, разбухшую от скульптур и
забитую всякими мелочами, как бы латавшими пространство. Кресла из
полированной красной кожи, похожей на кожицу вишни, сосновый паркет, как
сердечная тоска, ваза с фруктами и пламя в камине цвета убойных наркотиков.
Там мы уселись и разговаривали долго-долго, и разговор был исполнен
предельной печали и пронизан золотистой бедой, потому что мы оба знали, что
все это зря. Но все возмещалось иронией, и мы говорили лишь то, что думаем.
- Ты хоть понимаешь, что этот твой неприкрытый прорыв в нирвану мог
разнести к чертям всю округу? - сказал Локхарт, и его взгляд был исполнен
живой древней мудрости. На световодах опыта страдание светится ярче.
- Сначала я чуть прокосячил, но потом мне повезло - вот и все. -
Чувствовал я себя замечательно. И ощущения были правильные. - А где Мелоди?
- В Париже. Мониторит берлогу Доминантов. Передавала тебе поздравления.
И очень заинтересовалась, когда услышала, что Доминанты локализовали ядро
бога, а эта их девочка-ассасинка что-то об этом знает. Так что придется тебе
поработать.
- Да, похоже на то. Камешком из рогатки - чудовищу в глаз. Да и кому,