"Стив Айлетт. Токсикология" - читать интересную книгу автора

И я изложил нижеследующее, начиная с того, как жил в офисе на Улице
Святых и гонял балду по стенам. Люди думают, что мой бизнес - корчить из
себя сверхмозг перед богатыми клиентами, рассекающими в коляске по теплице с
мухоловками и септическими орхидеями. Пропавшие дочери там всякие. На самом
деле я сидел в раздумьях, когда зазвонил телефон. Судя по голосу, Сири
Мунмьют кипела эмоциями.
Она объяснила, что ее разыскивают за все дела. Она никогда не
стремилась к идеальному преступлению, как не ценила принцип Готье -
торжества правильности формы. Я же знал, что девушка может быть идеальна
благодаря своим недостаткам. Вопрос чисто субъективный.
Сири ценила безупречность - ту, которую можно измерить. Безупречное
преступление похоже на бриллиант, в котором ни грани, ни глубины не
замутнены легитимностью. Оно пропитано преступностью, каждое движение от
начала до конца нарушает закон. Это было умственное преступление, которым
Сири занималась последнее время, и поскольку каждый год в кодексы добавляли
тысячи законов, осуществить его становилось все проще. И она его совершила,
каждую секунду наполняя таким количеством нарушений, сколько влезало. Ее имя
пронеслось по копсети как сыпь.
Сири обрушила на меня шквал мыслей, что необходимость избежать
обнаружения перестала быть стимулом и что она страдает от нового вызова, а я
на это заметил, что если бы она не была осторожна, она давно бы сидела в
труповозке с глазами трески. Сири вещала в трепете перед явлением
элементарной физики - сингулярностью, точкой, где все известные законы
нарушаются. Если материя должна расширяться, то сингулярность съеживается.
Если свет способен изгибаться, то в сингулярности он прямолетящий, как
доска. Там, где законы созданы, чтобы описывать поведение, эти чужаки
появляются каждую пару месяцев; но там, где законы созданы, чтобы
предотвратить поведение - как у людей, - они происходят несколько раз в
секунду. Свежие законы откровенно неверны, так что безупречное преступление
суть утверждение единой истины.
- Сири, - заявил я, - ты что, не понимаешь, что копы все выяснят и все
испортят со скоростью, достойной лучшего применения? Такой древний модус
операнди - как мутант, запертый в башне.
Сири заметила, что я не сумел оценить завершенную степень, которая так
ее восхищает. Она переполнялась качеством и стремилась выразить его любой
ценой.
- В этом есть смысл, Атом. Я так все устроила, что совершила несколько
сотен преступлений одновременно, и я чувствую, как меняется атмосфера -
словно мои нарушения достигли такой сверхплотности, что начали взрываться.
- Как черная дыра, схлопывающаяся в себя?
- Именно.
- И как ты себя чувствуешь?
- Как божество. Можешь подъехать?
Когда я приехал туда, территория находилась под колпаком копов. А за
ними была дыра в пространстве, вьющаяся спиралью, как вода, уходящая в сток,
торнадо света, всасывающее ошметки бумаги и глыбы камней. Солдат Марта Нада
стоял у заградительной ленты, орал в мегафон, и я пошел поспрашивать его. Он
не озаботился приглушить свою оралку.
- А, привет, Атом. Тут какая-то сингулярность, ее гравитация настолько
велика, что затягивает даже дыры. Мы потеряли пятерых офицеров, подошедших