"Алексей Азаров. Островитянин " - читать интересную книгу автора

Купе пассажирского поезда - неплохое местечко для отдыха и размышлений.
Я сижу у окна, покуриваю и пытаюсь разобраться, что к чему. Голова чиста, и
мысли легки. После ужина в привокзальном ресторане я успел заглянуть в
туалет и проглотить пригоршню алка-зельц. Белые лепешки шипели во рту, и
опьянение проходило.
Я закрываю глаза и дремлю, ухитряясь, однако, затягиваться "Ардой".
Попутчики спят, коридор пуст, и ничто не мешает мне радоваться одиночеству.
Знакомство с Искрой и Петковым, обед и ужин в ресторане, попойка на
конспиративной квартире - все осталось позади, отрезанное временем и
расстоянием. Я пытаюсь разобрать день - час за часом, отделяя зерна от
плевел.
Итак, я шел по улице и упал. С этого началось. Седоусый и Искра
возникли позднее, когда я вынырнул из обморока. Или раньше, в трамвае?.. Я
ехал впереди, прижимаясь плечом к будке вагоновожатого, и ее стекло служило
мне зеркалом. Искру я обязательно бы заметил, седоусого тоже. Следовательно,
пока забудем о них. Еще раз: я шел по улице Царя Калояна, поглядывал в
витрины и чувствовал себя относительно спокойно. Настолько, насколько это
позволено курьеру, идущему на рандеву. Но почему же обморок? Что-то
случилось? Что? Я не сомневаюсь в воспитанности Слави и убежден, что без
особой причины он не позволит себе разлечься на асфальте. Выходит, все же
что-то было, если Слави не нашел лучшего выхода и брякнулся оземь?
От обморока ниточка тянется назад - к фармацевту и градуснику, забытому
в номере на тумбочке. Я не стал его стряхивать и льщу себя надеждой, что
горничная не лишена наблюдательности. Впрочем, все это мелочи, и, как знать,
не переборщил ли я в своей подозрительности. Или нет?..
Не спеша - а куда мне, собственно, спешить? - склоняюсь к выводу, что
дело обстоит не слишком скверно. Почти прилично. Если, разумеется, не брать
в расчет Искру и Петкова. Эти двое путают все, и я не в силах добиться
ясности. Что они оба - случайность или закономерность?
Сигарета, догорев, обжигает пальцы. Я встаю и, перешагнув через ноги
спящих, выхожу в коридор. Закурив новую сигарету, бездумно смотрю в окно.
На вокзале, подсаживая меня на ступеньку вагона, Петков сказал:
- Счастливчик ты, бай-Слави. Все тебе нипочем. С гриппом люди киснут в
постели, а ты едешь черт знает куда и свеж, как левкой. - Поезд тронулся, и
Петков сделал шаг вслед, сложил ладони рупором: - Не загуляй в Тырговиште,
Слави. Ты не потерял ключ? Вернешься и с вокзала - ко мне... Адрес помнишь?
Бульвар Дондукова...
Лампочка над моей головой тускло синеет, и лицо Слави, отраженное в
стекле, горит холодным пламенем. Я провожу ладонью по отражению, стирая его,
но оно остается - двойник, лишенный разума и нервов. Петков - случайность
или закономерность? Расстояние разделило нас, но спокойствия нет. Я стою у
окна и вижу не подножие горы, а Искру на улице Царя Калояна и олеографию на
кухне.
В ресторане, когда мы пили посошок, Петров был вял и расслаблен.
- Ты устал, бай-Слави? - сказал он. - А я, думаешь, не устал? Все
противно: работа, ракия, случайные бабы. Хочется прийти домой и слышать
голоса... Чтобы кто-нибудь пел...
- Ну и ну, - пьяно сказала Искра. - Смотри, какой сирота!
- Заткнись!