"Ю.П.Азаров. Паразитарий " - читать интересную книгу автора

различить, расцепить, разъединить, хотя бы на мгновение, эти прошлые жизни,
убийства, коварства и это сегодняшнее ликование, сегодняшнее страдание,
сегодняшнее распятие, названное таким мерзким и непонятным словом
"эксдермация". Глазное яблоко от этой неразъединимой слитности рвет на
части, а сознание упрямо цепляется за мысль, настаивающую на том, что я уже
видел все эти беды раньше, и этого динозаврового папу, и хохочущую маму, и
бедную девочку. И страх неописуемый приносит другая мысль: тот, кто видел
прежние горести свои, тот, кто успел собрать в свое сознание чужие беды, тот
никакого отношения ко мне сегодняшнему уже не имеет, а я вновь столкнулся с
ними и с моим прежним "я" и каким-то странным образом не материализовался, а
одухотворился в этом оглохшем головокружительном мире, и не могу только
понять, каким же образом слетают с уст людей слова, смех, восклицания,
девочка плачет, она упала, алая кровь на коленке, крохотный пальчик
показывает рану, папа говорит: "До свадьбы заживет", мама целует девочку, а
там, далеко в огороде, у самого забора лежит Роза Зитцер, лежит, не ставшая
даже моей точкой отсчета, лежит, забытая всеми, точно у нее никогда не было
никаких родственников, впрочем, моя мама так и говорила: "Странно, но у них
никого нет, - и добавляла, - может, скрывались они..." - почему же такая
несправедливость?! Кто в этой жизни распределяет смертельность и радость
судьбы?! Почему так безразличен мир к крохотным космическим переливам душ
человеческих?
А кругом столько света, и такое упоительное щебетание птиц, и такая
желтизна одуванчиков, назойливо желтых, режущих глаз; еще две минуты назад
женщина говорила, что спасу нет от этих одуванчиков, здесь их никто не
срезает, здесь все заражено радиацией и есть одуванчики нельзя, а там, в
другом месте, у реки, там все чисто, и какие же волшебные салаты из этих
одуванчиков, а меня в злость: жрать бы вам и жрать! Все бы вогнали в свои
отвратительные ненасытные чрева, весь мир бы пропустить через свои
загаженные кишки. Я сжимаю кленовую ветку, и листья смятыми лохмотьями
падают на асфальт, и вдруг я глохну, больше не слышу, что говорит женщина,
лишь вижу ее лицо, вижу сизых голубей, важно похаживающих вокруг, а в виске
кольнуло и защемило в груди: там, на моей службе суетится начальство: как бы
получше да побыстрее утвердить приказ о моем увольнении, как бы побыстрее
перевести меня в разряд эксдермационников. Из глаз моих полились слезы. Вряд
ли обычный смертный сможет выжить, если с него сдерут кожу. Даже если
научиться стоять с поднятыми руками, все равно не выжить ему! Человек - не
дерево!
К Анжеле хочу!


10

Когда я вошел в свое обиталище, позвонил Виталий Литургиев, называвший
себя крупным специалистом в области дробления человеческих душ на фиолетовые
и красные части.
- С Шидчаншиным совсем плохо, - сказал он. - Рак кожи. А кожа, как тебе
известно, особая часть человеческой автономии.
- Но это же излечимо. Можно удалить поврежденные участки и даже создать
из них целостные раковые индивиды. В Заокеании такие операции делают.
- Там дробление в развитом состоянии.