"Владимир Ажажа. Иная жизнь Москва 1998" - читать интересную книгу автора

Мое восхождение на уфологическую кручу началось с телефонного звонка. Летом
1976 года журнал "Наука и жизнь" устами заместителя главного редактора Рады
Никитичны Аджубей обратился ко мне с просьбой сделать обзор писем читателей
по поводу Бермудского треугольника. Надеюсь, не стоит лишний раз
представлять этот район Атлантики, за которым и сейчас сохраняется репутация
гибельного места. Я спросил, почему выбор пал на меня. Рада Никитична
привела доводы: я - морской исследователь, ходил неоднократно в Атлантику на
исследовательской подлодке, смотрел в иллюминаторы. Ближе меня к этой
проблеме просто никого нет. А потом (вот где была собака зарыта!) океанологи
из Академии наук писать на эту тему отказываются. А я подумал: "Неужто я не
научный работник? Подумаешь, обзор писем. Это письмо направо, то - налево,
подчитаю чего-нибудь по этому поводу, и обзор для популярного журнала
готов". К тому времени я уже десять лет ходил в кандидатах наук и много
написал всякого, в том числе и популярного. И согласился, как оказалось, на
свою голову.

Дело в том, что в трех главных библиотеках Москвы - Ленинке, Публичной
научно-технической и Иностранной литературы - на русском языке по проблеме
Бермудского треугольника научных публикаций не оказалось. Странно, но ничего
не оказалось и на английском, хотя злосчастный треугольник расположен, можно
сказать, под носом у Соединенных Штатов. Единственное, что попало в поле
зрения, так это популярная брошюра Чарльза Берлица "Бермудский треугольник",
где я впервые встретился с термином "УФО". До этого, как и большинство
советских людей, я подхихикивал, читая в газетах о том, что за рубежом
сходят с ума, занимаясь "летающими тарелками". Но мне почему-то показалось,
что Берлиц говорит об УФО серьезно. В душе поселилось беспокойство. А вдруг
Берлиц прав, а не правы газеты? Тогда я верил им (и не только им)
несравненно больше, чем позже. В попытках вывести себя из состояния
мировоззренческой невесомости я пришел за правдой в Главный штаб
ВоенноМорского Флота. Его величество случай продолжал править бал, сведя
меня с Ю.В.Ивановым. У него я ознакомился с документами флотской разведки о
НЛО. Все смешалось. Мой здравый смысл переходил на другую орбиту. Я
перерождался в уфолога, убедившись в том, что НЛО - неосознанная реальность.

Это было время большого познавательного накала. Оказалось, что я, как
канатоходец, ступил на проволоку, где с одной стороны - непредсказуемые
проявления и экзерсисы НЛО, с другой - непредсказуемая реакция официальной
науки, аппаратчиков, общественности. Можно, конечно, вспомнить черные
списки, переданные партократами в общество "Знание", где я согласно алфавиту
открывал плеяду запрещенных лекторов. А что стоили состряпанные
"Литературной газетой", "Трудом" и даже "Известиями" компроматы по поводу
моей персоны. Помню перекошенные лица секретарей парткомов, райкомов,
горкома, инструктора ЦК КПСС, требующих замолчать, не возникать и в итоге
добивающихся уволить. Да, свершалось и такое. Но больше вспоминается другое:
мои первые научные шаги - отчет по НИР "Гидросферный аспект проблемы НЛО" и
проект "Методических указаний".

Тогда, в годы моей уфологической юности, я и не предполагал масштабности
проблемы, ее величественности и многообразия. Она засасывала меня все глубже