"Владимир Ажиппо. Не зарекайся (О тюрьме) " - читать интересную книгу автора

оперативником не нужно тратить эмоции на описание серьезности конфликта,
своих переживаний и возмущения по этому поводу. Не надо просить о помощи
("Не проси!"), будешь должен. Люди, проработавшие в тюрьме даже
непродолжительное время, быстро черствеют и становятся неспособными
адекватно воспринимать чужую боль. Не его же "прессуют" в камере. Поэтому
рассчитывать на сострадание не нужно. Лучше всего спокойным и будничным
тоном сообщить оперу, что вы скоро "завалите" кого-нибудь в хате, при этом
не уточняйте, кого именно. И поинтересуйтесь, что дают за убийство зэка?
Срок добавят? Или снизят?
Даже если вы не сумеете это рассказать естественно, игра будет
просматриваться, все равно опер очень болезненно отреагирует на это
сообщение. Ни один из них не посмеет экспериментировать: а может, это блеф?
А может, никого он не убьет? Почуяв, что в камере может состояться
преступление, он обязательно струсит и либо переведет вас в другую камеру,
либо даст команду беспредельщикам прекратить "пресс". Допустить такое
преступление - это очень большое и грязное пятно на репутации оперативника.
Из человека, не способного предотвращать длящиеся конфликты, сыщик, как из
говна пуля. И это пятно прилепится к нему на всю карьеру. Таких
оперуполномоченных называют в три слова: "опер упал намоченный".
Четвертая группа конфликтов - "пресс", исходящий от администрации. Это
наиболее серьезный метод воздействия на зэка. В сочетании с другими
незаконными методами: угрозами, оскорблениями, надуманными дисциплинарными
наказаниями, применением наручников, пытками и избиениями, камерный "пресс"
создает абсолютно безвыходное положение для жертвы.
Цели такого "пресса" три: склонить человека к нужным следствию и
розыску показаниям; "обломать" непокорного; получить бабки (увы, рядовое
вымогательство). Наиболее часто встречающая причина - первая, но они могут и
сочетаться. Во всяком случае, беспредельные рожи, получив добро на террор
какого-то зэка, обязательно переключатся на личный интерес. Рассчитывать,
что у конченых негодяев могут быть идейные позиции в борьбе с преступностью,
может только полный профан в тюремной действительности. К большому
сожалению, среди товарищей в мышиных пальто с большими звездами на погонах,
заказывающих такой "пресс", профанов два из трех (по утверждению некоторых
моих коллег - девять из десяти). Эти менты-заочники искренне считают, что в
камере с арестованным "работают" в нужном направлении - склоняют к явке с
повинной. Попутно, может быть, и склоняют.
Если отношения между оперативниками и их агентурой замешаны на
нарушении закона, то складываются они своеобразно. Схема "опер - агент"
ломается, так как в определенном смысле они становятся подельниками. Иногда
слабенький опер как-то незаметно оказывается "под" агентом, и кто кем
руководит, уже непонятно.
При наличии ментовской "крыши" "пресс" становится более изощренным.
Зачастую тогда к тупому физическому воздействию примешивается психическое.
Это бойкотирование жертвы, постоянные мелкие придирки, угрозы, оскорбления,
высмеивание, провокация драки и др. В этом смысле показателен конкретный
пример. Заезжает в девятиместную камеру потенциальная жертва, в недалеком
прошлом действующий спортсмен, мастер спорта по дзюдо, весом под центнер,
опытный, решительный, жесткий, знающий себе цену мужик. Но незнакомый с
тюрьмой.
Одного взгляда достаточно, чтобы понять бессмысленность любых прямых