"Анатолий Азольский. Степан Сергеич (Роман)" - читать интересную книгу автора

вытирал руки и думал о том, как лучше и быстрее привить будущим офицерам
честность и храбрость. Пусть для начала берут они пример с него самого -
так решил капитан. По всем гарнизонам разнесут нынешние курсанты весть о
нем, будут, служа, следовать его советам.

2

И действительно, молодые офицеры следующего выпуска привезли в
отдаленные гарнизоны вымышленные, полувымышленные и правдивые истории о
комбате Шелагине.
Курсанты охраняли артпарк, склады, ДОС - дома офицерского состава -
и, разумеется, училище. Начальник его, полковник Набоков, назначил Шелагина
ответственным за караулы, и капитан ежедневно являлся на развод, придирчиво
осматривал оружие, форму одежды, придумывал, опрашивая, невероятные случаи,
которые могли произойти в карауле. Курсанты бодро отвечали, понуро брели в
караулку. В кромешные дожди, в снежные морозные ночи не было им покоя, в
любой момент ожидали они нападения Шелагина. В глубоком снегу, завернувшись
в белый маскхалат, он подбирался к постам и как из-под земли появлялся перед
изумленными курсантами. Все, кажется, тихо, и гроза караулов Шелагин, по
донесениям дневальных, "отошел ко сну", можно, пожалуй, беспрепятственно
вздремнуть. Но не тут-то было. Часовой у входа не успеет еще крикнуть
"стой!" и лязгнуть затвором, а дверь в караулку уже открыта, и Шелагин
опытным взором видит все - и дремлющего караульного начальника, и лежащую
на нарах бодрствующую смену, и винтовки, поставленные в угол. Немедленно
начинался безжалостный экзамен по уставу караульной службы, обнаруживалось,
что его-то курсанты и не знают. Шелагин возмущался: синенькую книжечку он
знал слово в слово, запятая в запятую. Ни один комментатор Шекспира не
проникал так глубоко в дебри слов и поэтических оборотов, как делал это
комбат, толкуя неясные места караульного катехизиса. От этих набегов
курсанты свирепели, вздрагивали на постах от каждого шороха. Время было
трудное. Училищные офицеры имели огороды и выращивали картофель. Стало
традицией, что курсанты помогали своим командирам копать и окучивать. Этой
традиции капитан Шелагин следовать не пожелал. По весне он сам вскопал свои
семь соток, курсанты сунулись было помочь - и ушли посрамленными и
обиженными. Такие причуды даром не обходятся. Катю некоторые жены стали
избегать, Шелагина упрекали в том, что он в служебном рвении своем переходит
границы допустимого.
Кончился летний отпуск, взвод горластых и крепких парней нацепил
звездочки на погоны и отправился по гарнизонам разносить истории о своем
комбате. Пришло пополнение, приняло присягу, Степану Сергеичу достались
тихие, вежливые ребята. Потекла жизнь, которую называют повседневной. Катя
работала в госпитале, сын Коля подрос, бегал по утрам в детский сад. Батарея
Шелагина держала первое место по успеваемости и дисциплине. Степан Сергеич
глянет, бывало, на ровный строй курсантов, полюбуется порядком на утреннем
осмотре, и душа возрадуется. Ну, годик еще, ну, два - и сменит он
капитанские погоны на другие, с двумя просветами, наступит новая полоса в
его жизни.
Так оно и случилось бы... Но вот однажды приказали Шелагину быть у
Набокова. Степан Сергеич покрутился у зеркала и рысцой побежал к начальнику
училища. Кабинет Набокова был просторен и светел, пол навощен и матово