"Анатолий Азольский. Монахи (Роман)" - читать интересную книгу автора

сложившимися стереотипами поведения, и первую брачную ночь не там надо
проводить, не там! Договоримся: здесь, сегодня, у меня!" Она так и
застыла... Потом расхохоталась: "Идет! Тогда уж лучше у меня - зеркала
есть!" (О, этот смех ее, внезапный, не предваряемый улыбкой или настроением
глаз! Она издевалась - и над ним, и над собой, надо всеми!..) А через много
лет спохватились, надобность в ребенке возникла не велением шифровки, а
потребностью быта, и когда беременность была санкционирована, то
ничегошеньки не получилось: выкидыш. И еще один выкидыш. Тогда-то Анна в
каком-то пустячном споре наедине бросила ему в лицо, внезапно побледнев до
синевы: "Это ты накаркал - теми родами под Марселем!"
Иметь детей (но числом не более двух) Корвину и Жозефине разрешили, но,
к явному неудовольствию куратора, все старания молодоженов шли прахом, да и,
как писал руководству тот же куратор, моральный климат в семье оставлял
желать лучшего. Молодая семья стала разваливаться, кто прав, кто виноват -
не разберешься, Иван бросал смутные намеки о неверности супруги, гораздо
больше основания имела для жалоб Жозефина, обладавшая отдельным каналом
связи и нытьем досаждавшая своим московским товарищам по борьбе. А они уже
поговаривали о том, что не пора ли на парткоме обсудить нездоровую
обстановку в семье сослуживца. Навели справки и горестно повздыхали: правда
выглядела убогой мелодрамой, Ивана застукали на интрижке с обыкновеннейшей
потаскушкой. Супруги стали жить раздельно, временами, правда, сходясь. От
Жозефины узнали много интересного, сопоставили ее донесения с тем, что муж
ее писал о себе, поскольку никогда не доверяли его отчетам, и не потому, что
на двадцать пять австралийских месяцев он выпал из наблюдения и контроля.
Всякий профессионал прибегает в отчетах к уничижающему или возвышающему
стилю в описании своей работы, простейшая операция по выемке порою выглядит
на бумаге романтической историей с песенным финалом, а бывает, не
удостаивается даже строчки. (Профессионалы к тому же знают: чем полнее и
честнее донесение разведчика, тем с большим подозрением относятся к нему.)
По уверениям Жозефины, Кустова мучили головные боли, но о них он помалкивал,
за что его мягко пожурили, в ответ получив едкий вопрос: "Откуда эти
сведения?.." Постеснялись поэтому спросить и о том, что злило Жозефину: та
намекала на некоторую недостаточность Ивана в мужской сфере. Однако же
забавляться с девицами дефект этот супругу не мешал, он, видимо, сказывался
лишь на общениях с женой, и винить Жозефина могла только себя: с таким
пылким темпераментом да не расшевелить мужика!
В декабре же 1973 года произошло нечто странное. Фирма Ивана понесла в
Мексике жестокие убытки, безрассудно закупив громадную партию пылесосов
новой модели - в количестве, превышающем даже безумный спрос на них. Это
настораживало: не мог столь опытный, как Кустов, делец так грубо ошибаться,
не мог! Нищим, бродягою очутился в Австралии - а сколотил приличный капитал,
показал невероятную коммерческую изворотливость. А тут - опростоволосился,
имея прекрасное прикрытие - и финансовое, и правовое! Здесь что-то не то,
что-то не так - и в который раз приступили к проверке австралийской легенды
Кустова в его собственной интерпретации, попристальнее всмотрелись в
перечисленные Кустовым места для тайников и нашли крохотную ошибку, которой
раньше не придали значения: указанное им местечко будто бы для объемных
предметов годилось разве что под записочку. Затем стали допытываться, кто
помог ему стать богатым, и австралийская резидентура обещала найти доброхота
из ЦРУ. Тут же возникла и такая догадка: ФБР за пределами США действует с