"Анатолий Азольский. Затяжной выстрел" - читать интересную книгу автора

Вымыться дочиста!.. Вернуться в строй!.. Пять минут!..
Паузами рубленная команда пропевалась на одном дыхании, - годами надо
было орать в пустых артиллерийских кабинетах училища, чтоб выработать такой
голос, дерзко и уверенно заставляющий одной лишь подстегивающей интонацией
своей исполнять приказания. Обладание таким голосом ставится в заслугу,
наличие такого голоса отмечается в характеристиках.
- Отставить, - произнес тихо старпом. И повернулся к Болдыреву.
- Первым же барказом - на берег. Всех. А теперь Манцеву: - Следовать
за мной.
У 4-й башни старпом все-таки вцепился в пуговицу и резко дернул.
Пуговица осталась на кителе. Еще рывок. Пуговица держалась. Старпом
задумался. Пальцем указывал место на юте, где должен был остановиться и
застыть Манцев. Сам же сел за столик, заговорил с оперативным дежурным штаба
эскадры капитаном 1 ранга Пуртовым, флагманским минером. Час был такой,
когда на юте никого не бывает, кроме дежурных и вахтенных.
Солнце резало глаза Манцеву, и он не заметил, как на ют упругим шариком
выкатился командир бригады крейсеров, до 18.00 замещавший начальника штаба
эскадры.
- Приветствую, старпом!.. Погодка-то, а?.. Погода зовет... Куда зовет
погода, старпом?
- На пляж, - предположил Милютин. - Или в кусты.
Флагманский минер мыслил более глубоко - В подвалы "Массандры", -
сказал он. - Там прохладно.
- Точно!.. Старпом, ты знаешь, что сказал один великий писатель, когда
его попотчевали в подвалах винного треста "Арарат"? "Легче подняться на гору
Арарат, чем выбраться из подвалов ее".
- Это какой писатель? - кисло поинтересовался Милютин. - Не Горький
ли?
- Нет, Ведь крейсер "Максим Горький" на Балтике!
- Ну, вам виднее, Петр Иванович... Говорят, на воду спустят еще два
крейсера: "Демьян Бедный" и "Михаил Голодный". Будет на Балтике босяцкая
бригада крейсеров. Есть же там дивизион "хреновой погоды": "Смерч",
"Ураган", "Тайфун"...
- Три крейсера для бригады маловато, - внес поправку Пуртов. И
Милютин меланхолически изрек: - Земля русская талантами не оскудела. Если
уж припомнить всех голодранцев в поэзии начала века, то на всю эскадру
хватит: Сергей Грустный, Андрей Скорбный, Михаил Одинокий, Темный, имя не
помню...
Все трое захохотали, улыбнулся про себя и Манцев: кажется, флагарта
эскадры прозвали Васькой Темным.
- Максим Горемыка, Алексей Никчемный, - перечислял Милютин. Командир
бригады остановил его: - Это уже для бригады эсминцев... Ты что хочешь
сказать, старпом? Что этой армадой, наводящей ужас на, так сказать,
возможного врага, командовать буду я?
- Как можно... И в мыслях не было, - разыграл возмущение Милютин. -
Вовсе нет!
Неподвижным изваянием стоя, Олег Манцев слушал треп, набирался ума. О
поэтах-голодранцах он и слыхом не слыхивал. Надо, видимо, спросить у
командира котельной группы, знатока поэзии. Пуговицу Олег не пытался
подтянуть к петле. Он понял: у адмиралов другие глаза, иное поле зрения.