"Семен Бабаевский. Родимый край" - читать интересную книгу автора

бесчестные, - опять же чего в них больше. И почему-то в тех людях, которых
она хорошо знала, было больше плохого, нежели хорошего, и чаще ей
встречались негодяи, обманщики, лжецы, чем люди порядочные, открытые,
правдивые. Поэтому тетя Голубка обращалась к книгам, надеясь в них не только
найти настоящих людей, но и узнать, доискаться, как же они такими стали. И
того, чего искала, не находила. Обычно она читала вслух, не спеша, чтобы
ничего не пропустить, безоговорочно веря печатному слову. "Еще, знать, не
попалась мне самая главная книга, а все одно попадется, и тогда я все
узнаю", - утешала она себя.
Приохотил ее и к книгам, и вообще к чтению студент Семен Маслюков,
когда она была еще девушкой, - тот самый учитель Маслюков, которого она,
тайно от мужа и от людей, любила всю жизнь. Во время зимних каникул Семен
проводил Дусю до ее двора и, глядя в ее смеющиеся, озаренные луной глаза,
спросил:
- Дуся, читать умеешь?
- А как же! Я в школе училась.
- А знаешь ли ты, что такое любовь?
- Какая? - удивилась Дуся. - Не та ли, когда парни и девки устраивают
ночеванья?
- Нет, что ты... Совсем другая. Настоящая любовь.
- Такую не знаю.
- А хочешь узнать?
- Угу...
- Хорошо... Вот возьми эту книжку. Прочитай ее - и все узнаешь.
Семен уехал. Украдкой, чтобы не увидели отец и братья, Дуся то в
чулане, то на огороде читала и перечитывала стихи. Прошла неделя, месяц,
многие стихи Дуся выучила наизусть и даже напевала их, а вот что оно такое -
настоящая любовь, - узнала значительно позже, когда полюбила Семена. Еще не
одну книгу она получила от Семена, когда он был учителем в Трактовой, а она
уже вышла замуж за Ивана Голубкова. И с той далекой поры ей казалось, что на
любой вопрос, возникающий в жизни, ответ следует искать в книге. Но вот в
какой именно? Книг-то много, попробуй отыщи нужную. В ее нелегкой жизни было
столько непонятного, несправедливого, перед ней вставали такие трудные
вопросы, что найти ответ и правильную разгадку самой было не под силу. Но и
в книгах, которые ей попадались, она не находила ответа: все в них было не
так, как в жизни. И люди там какие-то красивые, честные, гордые, и горе не
такое цепкое, и любовь особенная... В тот год, когда Иван оставил ее с
детьми, она искала в книгах осуждения поступка мужа - и не находила. То, что
случилось в ее семье, почему-то не было описано, и Иван Голубков в жизни не
был таким, какими были мужья, описанные в книгах. "Или не те книжки я читаю,
какие нужно, - думала она, - и где же та, настоящая книга, и когда она
попадется мне в руки..."
Книга заставляла думать, понимать и узнавать что-то новое, еще ей
неизвестное, а песня и балалайка были для нее забавой и утешением. В часы ли
досуга, в горестные ли минуты, когда сердце болит, ноет, она брала
балалайку, а песен разных, и веселых и грустных, у нее было много.
"Припасены на всякий случай жизни. И для веселья и для тоски", - смеясь,
говорила она. И точно, Евдокия Ильинична могла сыграть и старинные песни "Ах
вы, сени, мои сени", "Светит месяц, светит ясный", и полечки русские, и
голосистые свадебные припевки, и "Подмосковные вечера", и даже "Я люблю