"Семен Бабаевский. Сыновний бунт" - читать интересную книгу автора

черневшую воду и поплыл на ту сторону. Иван Лукич подбежал к круче и, тяжело
дыша, хотел было поспешно снять одежду и продолжать преследование беглеца.
Но тут подоспел Григорий. Он схватил отца, начал уговаривать, взял у него
плетку. Иван Лукич отдышался и опомнился. Сел на кручу, закурил. Рядом сидел
Григорий. Там, где темнел камыш, булькала вода.
- Гриша, - сказал Иван Лукич, - крикни ему, чтоб вернулся...
- Ваня! Вернись, Ваня! - сильным голосом позвал Григорий. - Плыви сюда,
Ваня!
Иван не откликнулся. Было тихо. Иван Лукич и Григорий посидели еще
немного и молча пошли домой.

VI

Сердце сжимали стыд и обида, и было так горько думать о случившемся,
что Иван Лукич ни на минуту не мог оставаться дома. Не мог смотреть в глаза
жене, не хотел не только говорить, но даже думать об Иване. Не заходя в
хату, он завел стоящий у порога мотоцикл и умчался в бригаду. Степь уже
светлела, созревали, белели хлеба, и на каждом колоске серебрились росинки.
Проселочная дорога лежала через пшеницу. Иван Лукич ехал быстро. Свежий
ветер бил в лицо, залетал под рубашку, пузырем надувал ее за спиной.
Бригадный вагон, зеленея крышей, все так же одиноко маячил в степи. Двери в
нем распахнуты, на видневшихся двухъярусных нарах сладко коротали ночь
рулевые. Не спал только старик водовоз Чухнов. Уснул рано и уже выспался.
Лежал под бричкой на старенькой полости. Поднял голову и спросил:
- Иван Лукич, чего такой сумрачный? Или заболел, или жинка из дому
выгнала?
- Ни то и ни другое, - сухо ответил Иван Лукич. - Где бы мне поспать
Часок, Корней Онуфриевич?
- Возле себя рядом положить не могу, - ответил Чухнов. - Зараз буду
запрягать быков да побыстрее доставлю воды, а то трактористам и умыться
нечем. Ты забирайся под вагон - сильно удобное место! Возьми мою полстинку,
мягкая, прямо как перина.
- Опять у тебя воды нету, водовоз?
- Не поспеваю, Иван Лукич, доставлять: сильный расход ведут твои
хлопцы, - жаловался Чухнов. - Вчера вечером такой душ устроили, что беда! И
все твой Илюшка Казанков воду разливает. Пей-лей, воды в Егорлыке много!
Иван Лукич взял полость и полез под вагон. Умащиваясь там, говорил:
- Илюшка - мой заместитель, и ты, дед, действия его не критикуй.
Сколько разов тебе говорил... Побыстрее привези воды, разбуди Илюшку и скажи
ему от меня, чтобы послал четыре машины за комбайнами. Меня пусть не будят.
Лег на живот, раскинул руки... Ивану Лукичу показалось, что он
только-только прикоснулся щекой к колючей полости, а его кто-то уже тянул за
ноги, тянул и кричал:
- Так вот я где тебя поймал, Ваня! Ну, проснись, бригадир! Эх ты,
сонный вояка! Да открой глаза, Ваня!
Ей-ей, такое может случиться только во сне, И Иван Лукич, выбираясь
из-под вагона, думал, что все еще спит и сквозь сон слышит знакомый голос.
Выпрямился и увидел будто знакомого и будто незнакомого человека в штатском
костюме, в старенькой кепчонке. Как же он не похож на того подтянутого,
стройного Скуратова, какого знал и любил Иван Лукич!