"Аркадий Бабченко. Дизелятник " - читать интересную книгу автора

никого не отпускали, потому что назад не возвращался никто, а если и
возвращался, то месяца через четыре, не раньше. Я же перегулял всего десять
дней. Даже говорить не о чем.
Но в комендатуре посчитали по-другому. Капитан, которому я протянул в
окошечко отпускной билет, вместо того чтобы просто шлепнуть печать, спросил,
почему я задержался.
Я протянул справку о болезни - мне ее выписала наша участковая.
Капитан взял документы и куда-то ушел.
Вернулся он минут через двадцать.
- Пойдем со мной.
Мы прошли вглубь помещения, пересекли дворик и через черный вход вошли в
другое здание. Длинные коридоры, кабинеты. Остановились в большом холле, с
огромным красным ковром и дубовыми панелями. Все по-генеральски величественно.
Всего одна дверь. На ней табличка <Комендант>.
- Жди здесь, - сказал офицер и, постучавшись, вошел.
Вышел он довольно быстро.
- Все в порядке, товарищ капитан?
- Да. Все в порядке. Пошли.
Мы опять прошли длинными коридорами, но на улицу уже не вышли, а спустились
в ярко освещенный подвал.
За длинным бюро сидел еще один офицер спортивного телосложения, в парадной
форме. За его спиной что-то записывал в тетрадку солдат.
Капитан протянул офицеру мои документы:
- Вот, держи. Еще одного лыжника поймали.
Я все еще ничего не понимал. Ждал, когда они закончат свою бюрократию и
отпустят меня наконец. Сразу из комендатуры я собирался на вокзал за билетом до
Прохладного. Там пересадка на кукушку и в Моздок. А оттуда колонной в Чечню.
Офицер мельком глянул военник, отпускной и справку. Потом коротко бросил:
- Шнурки, ремень и смертник на стол.
Смертник висел у меня на шнурке из бушлата - длинном и прочном.
<Чтоб не повесился в камере> - мелькнула мысль. Начало доходить.
- Товарищ капитан, я ж не лыжник. Я ж сам пришел, вы же видели: Я ж обратно
еду!
Капитан уже уходил по длинному коридору.
- Товарищ капитан! Вот же справка! Я ж обратно еду! Что ж вы делаете!
Капитан дошел до поворота. Его быстрые шаги гулко отдавались от стен.
- Товарищ капитан!!!
Он так и не обернулся.
- Сержант, ты что, не понял? Ремень, шнурки и смертник на стол! - заорал
офицер за стойкой. Лицо его исказилось яростью. Солдат над тетрадкой склонился
еще ниже. Сейчас начнет бить. Такой не церемонится.
В голове роем вились мысли - объяснить, рассказать, у меня ведь отец умер,
дизуха была, кровью дристал дальше, чем видел, вот же справка, косить я не
собираюсь, я ж обратно еду. Сам! Я даже не долечился еще! Происходящее я
осознавал не до конца.
Глядя офицеру в глаза, снял смертник, положил на стол.
- Шнурки!
Присел, развязал шнурки.
Поставили лицом к стене. Руки за спину. Открыли камеру, которая была тут же.
Завели внутрь.