"Исаак Эммануилович Бабель. Конармия " - читать интересную книгу автора

собака. Он берет еврея и вырывает ему бороду, - ах, пес! И вот его бьют,
злую собаку. Это замечательно, это революция! И потом тот, который бил
поляка, говорит мне: "Отдай на учет твой граммофон, Гедали..." - "Я люблю
музыку, пани", - отвечаю я революции. - "Ты не знаешь, что ты любишь,
Гедали, я стрелять в тебя буду, тогда ты это узнаешь, и я не могу не
стрелять, потому что я - революция..."
- Она не может не стрелять, Гедали, - говорю я старику, - потому что
она - революция...
- Но поляк стрелял, мой ласковый пан, потому что он - контрреволюция.
Вы стреляете потому, что вы - революция. А революция - это же удовольствие.
И удовольствие не любит в доме сирот. Хорошие дела делает хороший человек.
Революция - это хорошее дело хороших людей. Но хорошие люди не убивают.
Значит, революцию делают злые люди. Но поляки тоже злые люди. Кто же скажет
Гедали, где революция и где контрреволюция? Я учил когда-то талмуд, я люблю
комментарии Раше и книги Маймонида. И еще другие понимающие люди есть в
Житомире. И вот мы все, ученые люди, мы падаем на лицо и кричим на-голос:
горе нам, где сладкая революция?..
Старик умолк. И мы увидели первую звезду, пробивавшуюся вдоль Млечного
Пути.
- Заходит суббота, - с важностью произнес Гедали, - евреям надо в
синагогу... Пане товарищ, - сказал он, вставая, и цилиндр, как черная
башенка, закачался на его голове, - привезите в Житомир немножко хороших
людей. Ай, в нашем городе недостача, ай, недостача! Привезите добрых людей,
и мы отдадим им все граммофоны. Мы не невежды. Интернационал... мы знаем,
что такое Интернационал. И я хочу Интернационала добрых людей, я хочу, чтобы
каждую душу взяли на учет и дали бы ей паек по первой категории. Вот, душа,
кушай, пожалуйста, имей от жизни свое удовольствие. Интернационал, пане
товарищ, это вы не знаете, с чем его кушают...
- Его кушают с порохом, - ответил я старику, - и приправляют лучшей
кровью...
И вот она взошла на свое кресло из синей тьмы, юная суббота.
- Гедали, - говорю я, - сегодня пятница и уже настал вечер. Где можно
достать еврейский коржик, еврейский стакан чаю и немножко этого отставного
бога в стакане чаю?..
- Нету, - отвечает мне Гедали, навешивая замок на свою коробочку, -
нету. Есть рядом харчевня, и хорошие люди торговали в ней, но там уже не
кушают, там плачут...
Он застегнул свой зеленый сюртук на три костяные пуговицы. Он обмахал
себя петушиными перьями, поплескал водицы на мягкие ладони и удалился -
крохотный, одинокий, мечтательный, в черном цилиндре и с большим
молитвенником под мышкой.
Наступает суббота. Гедали - основатель несбыточного Интернационала -
ушел в синагогу молиться.


Мой первый гусь

Савицкий, начдив шесть, встал, завидев меня, и я удивился красоте
гигантского его тела. Он встал и пурпуром своих рейтуз, малиновой шапочкой,
сбитой набок, орденами, вколоченными в грудь, разрезал избу пополам, как