"Исаак Бабель. Одесские рассказы" - читать интересную книгу автора

Нервный Соломон складывал в чемодан деньги, бумаги, часы и монограммы;
покойник Иосиф стоял перед ним с поднятыми руками, и в это время Беня
рассказывал истории из жизни еврейского народа.
- Коль раз он разыгрывает из себя Ротшильда, - говорил Беня о
Тартаковском, - так пусть он горит огнем. Объясни мне, Мугинштейн, как
другу: вот получает он от меня деловое письмо: отчего бы ему не сесть за
пять копеек на трамвай и не подъехать ко мне на квартиру и не выпить с моей
семьей стопку водки и закусить чем бог послал. Что мешало ему выговорить
передо мной душу? "Беня, - пусть бы он сказал, - так и так, вот тебе мой
баланс, повремени мне пару дней, дай вздохнуть, дай мне развести руками".
Что бы я ему ответил? Свинья со свиньей не встречается, а человек с
человеком встречается. Мугинштейн, ты меня понял?
- Я вас понял, - сказал Мугинштейн и солгал, потому что совсем ему не
было понятно, зачем "полтора жида", почтенный богач и первый человек, должен
был ехать на трамвае закусывать с семьей биндюжника Менделя Крика.
А тем временем несчастье шлялось под окнами, как нищий на заре.
Несчастье с шумом ворвалось в контору. И хотя на этот раз оно приняло образ
еврея Савки Буциса, но оно было пьяно, как водовоз.
- Го-гу-го, - закричал еврей Савка, - прости меня, Венчик, я опоздал, и
он затопал ногами и стал махать руками. Потом он выстрелил, и пуля попала
Мугинштейну в живот.
Нужны ли тут слова? Был человек и нет человека. Жил себе невинный
холостяк, как птица на ветке, - и вот он погиб через глупость. Пришел еврей,
похожий на матроса, и выстрелил не в какую-нибудь бутылку с сюрпризом, а в
живот человека. Нужны ли тут слова?
- Тикать с конторы, - крикнул Беня и побежал последним. Но, уходя, он
успел сказать Буцису:
- Клянусь гробом моей матери, Савка, ты ляжешь рядом с ним...
Теперь скажите мне вы, молодой господин, режущий купоны на чужих
акциях, как поступили бы вы на месте Бени Крика? Вы не знаете, как
поступить. А он знал. Поэтому он Король, а мы с вами сидим на стене второго
еврейского кладбища и отгораживаемся от солнца ладонями.
Несчастный сын тети Песи умер не сразу. Через час после того, как его
доставили в больницу, туда явился Беня. Он велел вызвать к себе старшего
врача и сиделку и сказал им, не вынимая рук из кремовых штанов:
- Я имею интерес, - сказал он, - чтобы больной Иосиф Мугинштейн
выздоровел. Представляюсь на всякий случай. Бенцион Крик. Камфору, воздушные
подушки, отдельную комнату - давать с открытой душой. Если нет, то на
всякого доктора, будь он даже доктором философии, приходится не более трех
аршин земли.
И все же Мугинштейн умер в ту же ночь. И тогда только "полтора жида"
поднял крик на всю Одессу.
- Где начинается полиция, - вопил он, - и где кончается Беня?
- Полиция кончается там, где начинается Беня, - отвечали резонные люди,
но Тартаковский не успокаивался, и он дождался того, что красный автомобиль
с музыкальным ящиком проиграл на Серединской площади свой первый марш из
оперы "Смейся, паяц". Среди бела дня машина подлетела к домику, в котором
жила тетя Песя.
Автомобиль гремел колесами, плевался дымом, сиял медью, вонял бензином
и играл арии на своем сигнальном рожке. Из автомобиля выскочил некто и