"Виталий Бабенко. Игоряша Золотая рыбка." - читать интересную книгу автора

золочеными замочками, откинул крышку верхнего чемодана. О-о-о!.. Как в
сказке - плотные ряды тугих пачек. Некоторые сторублевки новенькие, другие
- потертые уже, но ведь настоящие, гознаковские. Пальцы рванули одну из
пачек, посыпались на пол палевые купюры, и повалился Игоряша в обмороке,
успев, однако, прохрипеть: "Новую Золотую Рыбку!.. Биомодуль!.. Еще!.."
Через полчаса Игоряша благополучно очнулся. Чего нельзя сказать о
ряде лиц, живших до поры относительно спокойно в разных краях и
республиках страны. Но не будем их опрометчиво жалеть. В тот день у двух
десятков крупных спекулянтов приключились инфаркты, восьмерых валютчиков
разбил инсульт, а три матерых подпольных ювелира покончили с собой. Если
бы все они пережили удар и поделились друг с другом горем, то оказалось
бы, что у них непостижимым образом были изъяты в совокупности 10.000.000
рублей.
Плюс три новеньких аргентинских чемодана, которые продавец
московского галантерейного магазина N_141, что по улице Народного
Ополчения, Сидор Ипатьевич Дыбин безмятежно присвоил, собираясь с женой и
дочкой отправиться в очередной отпуск в Пицунду, в ведомственный санаторий
для ветеранов дегустационного цеха.



Т_Р_Ю_К_А_Ч_Е_С_Т_В_О
Глава "Т",
подаренная автору гением рапидной новеллы Р.Нерголиным

Тут надо сказать, что собирались мы всегда исключительно мужской
компанией. Были среди нас и женатые, и разведенные, и холостые, и женатые
вторично, и никто, конечно, ничего против женщин не имел, но негласное
правило было все же такое: "Только джентльмены".
Собирались - где когда придется. То у Шушуни Майского, талантливого
филографа и литературного дуэлянта, то в коммуналке у пожарника Бориса
Бруденко, мастера по сюжетам и женского любимца, то в роскошных
высокопотолочных апартаментах редактора научно-культурного журнала Гака
Чукова, сына двух академиков, то в набитой книгами двухкомнатной квартире
филолога Паладина (Ладика) Гриммова, литературного каратиста, то у
вольного переводчика с португальского Володи Набакова, любителя
баснословной электромузыкальной техники и специалиста по убыточным
гешефтам... Да что и говорить - двенадцать нас было, близких по духу
друзей, удачливых в выборе призвания, менее удачливых в укладе личной
жизни и уж вовсе далеких от удачи в смысле литературного признания.
Игоряша был тринадцатым, и у него мы не собирались ни разу. Мы даже
не знали толком, где он живет. Раз как-то Игоряша-второй упомянул Сивцев
Вражек, месяца через два обмолвился насчет Строгино: мол, улица такая-то,
дом и квартира такие-то. Наш психолог Герард Экудянов - человек, ленивый
на хождение по редакциям, но неизменно скорый на дружеское участие, -
однажды не поленился, съездил в Строгино. Игоряша не объявился на
очередном сборище, и Герард, вообразив, что он болен, помчался навещать.
После часа блужданий нужную улицу он нашел, нашел и дом, затерявшийся
среди белобетонных близнецов. Но с квартирой вышла престранная история. На
площадке оказалось четыре квартиры с одним и тем же - вроде бы Игоряшиным