"Виталий Бабенко. Встреча (Сборник "Поселок на краю Галактики")" - читать интересную книгу автора

должны догадаться о нашей связи с Володей. Даже если они знают о ней, мне
нельзя проявить ее.
Таким вот образом. Пассажир, занимающий место 11-D, просто спит. А еще
один пассажир спокойно идет к своему месту 9-В. И его немного пошатывает.
Потому что "Стратопорт" трясет. И ничего не случилось. Только тот, кто в
кресле, не спит, а убит.
Откуда я это знаю? Володя никак не прореагировал на мое приближение. И
еще есть признаки. Всегда найдутся признаки, по которым опытный глаз
определит смерть. Глаз у меня опытный. Слишком даже. Я видел много мертвых
тел. Слишком много для нормального человека. А кто сказал, что я
нормальный? Разве это нормально - ковылять по проходу мимо своего друга,
убитого несколько минут назад?!
Снова пульс зашкалило. Ничего, иду. Вот только от пота мокрый - хоть
выжимай. Тот, кто за мной наблюдает, обязательно отметит: Щукин идет мимо
трупа Фалеева весь в поту. А что поделаешь? Пот - вещь неподконтрольная,
его не победишь тренировкой.
Бедный ты мой парень! Наверное, и пальцем пошевелить не успел. Господи,
Володя, это тебя-то! Я лишь раз видел тебя в неогневом бою - то было
зрелище.
...Вашингтон. Мы шли из Агентства по охране окружающей среды в свою
гостиницу, нам забронировали места в "Чэннел", и вдруг на углу Шестой и
авеню Мэн, прямо перед "Ареной", - пятеро крепких ребят с цепями и ядрами.
Есть такое развлечение у тамошней "золотой" молодежи - носить на шнурке,
привязанном к локтю, полуторафунтовое ядро. Вам мило пуляют ядром в лоб, и
вы долго - очень долго - ничего не помните. Если, конечно, остаетесь живы.
Дальше все было быстро. Володя крикнул: "Саша, возьми рыжего!" Я нырнул
вбок, в прыжке нанес рыжему удар носком левой ноги, перенес тяжесть на ту
же ногу, чтобы пяткой правой врезать ближайшему молодцу в зубы, и... мой
каблук встретил пустоту. Я еле удержался. Три человека, не считая рыжего,
лежали на асфальте, тонко и жалобно воя. Последний из нападавших сидел на
корточках, подпирая штангу уличного светильника, и беззвучно плакал,
хватая ртом воздух.
Нечто подобное я видел только раз в жизни и то в кино: в фильме Акира
Куросавы "Красная борода". Примерно такими же приемами Тосиро Мифунэ в
образе врача Пиидэ учил уму-разуму подонков. На экране все это было
несколько растянуто. Володя же управился за три секунды. Где он этому
научился, Фалеев мне так и не сказал.
- Занятный кистень. - Володя с интересом разглядывал оружие,
захваченное в бою, и сунул ядро в карман. - Оставлю на память. А теперь
давай уносить ноги. Придет полиция, начнется шум, а я этого не люблю.
Мы долго еще бродили по задворкам Эм-стрит, не решаясь выйти к каналу
Вашингтона, на котором стояла наша гостиница...
А теперь Володя мертв. Проходя мимо, я заметил на его шее, с левой
стороны, красную точку и небольшую припухлость - след инъекции, сделанной
"летающей иглой". Кто-то шел по проходу и выпустил из пневмопатрона
крохотную иголочку - остроконечную ампулу мгновенного яда в
легкорастворимой оболочке. И все.
Какая же сволочная у нас работа! Трижды сволочная. Рядом - убитый друг,
а ты пробираешься к своему креслу, извиняешься перед соседом (может быть,
как раз он убил?), вежливо улыбаешься, усаживаешься аккуратно, нажимаешь