"Михаил Бабкин. Зеркало старой ведьмы ("Проклятье старой ведьмы" #2) " - читать интересную книгу автора

вывороченные с корнями кусты и крупные, с орех, градины. Ледышки сразу
таяли, едва на них падал солнечный свет.
- Не хотел бы я такой градинкой по макушке получить, - Боня с подскока
зафутболил в дождевую темень ледяной кусок размером с теннисный мячик. - У
меня бы тогда точно зубы в пупке оказались.
Тим не ответил на шутку. Он держал Нигу плотно прижатой к уху и
внимательно слушал ее. Что-то с ней было не так - сквозь лихорадочный шелест
страниц изнутри доносились глухие мучительные постанывания.
- Нига, что с тобой? - с тревогой уже который раз спрашивал Тимыч у
книги. Но ответа не было.
- Боня, - Тим протянул Нигу рыцарю, - ей плохо. Она умирает!
Хозяйственный приложил ухо к обложке. Усы у него встали торчком.
- Вздор! Книжки не могут умирать. Тебе показалось. Люпа! - впервые за
все путешествие он заорал на лошадь. - Бегом! Надо немедленно выбраться из
дождя! - Боня вскочил в повозку, втянул за собой мальчика и Люпа помчалась
сквозь бурю, не разбирая дороги.
- Скорей! - надрывался Хозяйственный, - можем не успеть!
Лошадь старалась изо всех сил. Хлопья пены летели с ее крупа, грива
заплеталась в мокрые косички. Солнце прыгало над головами в такт бешеной
скачке, ледяные булыжники с треском рассыпались под колесами.
Внезапно дождь исчез, впереди расстилалась сухая степь. Пробежав еще
немного по инерции, Люпа перешла на тихий шаг, часто раздувая бока и мотая
опущенной головой. Боня озабоченно слушал Нигу, сильно вдавив ухо в обложку.
- Потерпи, милая. Выбрались мы из поганого дождя! Сейчас тебе станет
лучше, - он оторвался от книги и стал баюкать ее на руках. Ухо у
Хозяйственного оттопырилось и пламенело, как стоп-сигнал на машине. В эту
секунду исчезли защитные чары - неожиданный рык грома, шипение и треск
далеких молний испугали Тима после неправдоподобной тишины. Он оглянулся.
Дождь висел позади серой непроницаемой завесой и вовсе не собирался
исчезать.
- Наверное, солдаты за ними погнались, - догадался Тимыч, - то-то душ
не выключается. Нет, не хотел бы я сейчас оказаться рядом с ними. Эх,
служба! - мальчик слез с повозки, снял с головы ненужный тюрбан и аккуратно
вытер им мокрые бока измученной лошади. Потом он несколько раз трусцой бегал
к дождю, полоскал в воде полотенце и, слегка отжав его, старательно мыл
лошадь. Люпа наконец отдышалась, благодарно закивала.
- Как здоровье Ниги? - Тимыч, перекинув мокрое полотенце через плечо,
подошел к Боне.
- Нормально, - Хозяйственный приложил к Ниге другое ухо, не фонарное. -
Уже не стонет. И страницами не трещит. Спит она.
- Вдруг умерла? - всполошился Тим. - Мертвые тоже не стонут.
- Не думаю, - Хозяйственный завернул Нигу в сухую тряпку и бережно
уложил в сумку, - не верю! - Неловко спрыгнув на землю, Боня подошел к Люпе.
- Ты извини меня, - виновато сказал Боня лошади, - грубо я с тобой
обошелся, не по-товарищески. Не хорошо. Так получилось, - он погладил ее
морду. Люпа лизнула протянутую руку, фыркнула.
- Простила! - обрадовался Хозяйственный. - Ах, какая ты у меня лапушка!
Ладно, - строго добавил он, - нечего стоять. Пошли, спасительница, - и Боня,
как ни в чем не бывало, зашагал в сторону высоких близких гор. Люпа
покосилась на Тима и мальчику на миг показалось, что лошадь улыбается.