"Владимир Бацалев. Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния " - читать интересную книгу автора

в отца программу и включил его, и через два года отец дорвался до профкома,
а дорвавшись, первую же квартиру распределил себе. Никого это не удивило,
никто не возмутился: все так поступали, после чет уходили с общественной
работы, освобождая место другим подзаборникам и съемщикам углов.
Квартира досталась в уже заселенном доме. Прежний ее владелец - И ван
дер Югин - приехал в Россию из Голландии при Николае Первом и помнил еще те
времена, когда вода в реках была чище той, что теперь течет из крана. Югин
совершил целый ряд неожиданных преступлений, я думаю, в умопомрачении. Был
осужден, лишен жилплощади, после чего вдруг исчез. Но в милиции он числился
в проценте раскрытых преступлений, поэтому его не искали.
Говорили, что Югину не везло, он умудрился переболеть почти всеми
болезнями, какие перечислены в медицинской энциклопедии, и, чтобы сохранить
это "почти", Югин завешивал форточки толстой марлей, пил все кипяченое, даже
водку, ел все вареное, даже воблу, продукты брал только в диетическом
магазине, а по городу ходил в противогазе. Так что поймать его, в общем-то,
было несложно. Дважды в день он менял носки и каждые полчаса мыл руки.
Рахита Лукумова, который ходил в галошах на босу ногу, Югин презирал и
расстреливал из самопала. Приходившие к нему люди подвергались в коридоре
санитарной обработке дустом и десятиминутному карантину. На дезинфекционной
почве у Югина даже развилась болезнь копрофобия, доселе науке неизвестная...
А может, все это сплетни. Но вот что точно: когда химзавод стал выпускать
новую продукцию и задымил так, что у Югина по всему телу пошли бордовые
пятна аллергии, он ночью кинул в цех связку гранат собственного изготовления
- совершенно хулиганский поступок!..
Переселился я один, оставив родителей коротать старость с коммунальной
крысой, и, засыпая в день переезда, завел будильник на двадцать минут позже,
потому что до работы стало ближе.
К своему удивлению, я просыпаюсь не позже, а раньше: около семи утра
дом идет ходуном от необычайной силы крика со двора, пронзающего стекла:
- ДА ЗДРАВСТВУЕТ СУСАНИН! - возвещает вопль, после чего лопата
скрежещет по ледяной кромке тротуара.
Этот скрежет больше не дает мне заснуть и злит, естественно.
Я даже хочу плюнуть куда-нибудь с досады, но вспоминаю, что я не в
коммунальной квартире, а в своей собственной, без вывешенного в коридоре
графика мытья полов. "Черт бы всех побрал!" - решаю я и собираюсь на
работу.
Когда я вхожу в лифт, там уже стоит Сусанин и трет кулаком глаза. От
одного его вида мне кажется, будто никакой ночи но было, но я здороваюсь,
нажимаю кнопку первого этажа и замечаю, что шарф у него пропущен под ворот
пальто на спине схвачен узлом.
- А вы кто? - спрашивает Адам Петрович.- Я с утра ничего не вижу.
Как Сквозник-Дмухановский, вижу свиные рыла вместо лиц и даже слышу какое-то
хрюканье. Что вы сейчас сказали?
- Я поздоровался с вами,- говорю я.- А как вам удалось завязать шарф
на спине?
- Жена настояла,- отвечает Сусанин. - Кажется, вчера я свалился вам
на голову? Прошу простить... Впрочем, на самом деле мне плевать...
- Кто это вас так трубно приветствовал чуть свет?
- Дворничиха. Я плачу ей ежемесячно тридцать рублей, потому что на
будильник не полагаюсь.