"Ричард Бах. Мост через вечность" - читать интересную книгу автора

привлекая к себе всеобщего внимания.
Приняв решение сделаться знаменитостью, мы лишаемся этой
привилегии. Но писателю это вовсе не обязательно. Писатель может
оставаться неузнаваемым где угодно, даже когда множество людей читает
его книги и знает его имя. Актеры так не могут. И ведущие телепередач
не могут. А писатели - могут!
Если мне предстоит стать, Личностью - буду ли я об этом сожалеть? Я
всегда знал - да. Вероятно, в каком-то прошлом воплощении я старался
приобрести известность. Это - не захватывающе, не привлекательно, -
предупреждало то воплощение, - иди на телевидение - и ты об этом
пожалеешь.
Маячок. Мигалка с зелено-белым вращающимся стеклянным колпаком -
ночная отметка аэропорта. Задрав нос, на посадку заходил
"Аэронка-Чемпион" - двухместный тренировочный самолет с тканво-лаковой
обшивкой и задним колесом под килем вместо ностового спереди. Мне
заочно понравился aэропорт, - только по "Чемпиону", зaxoдящему на
посадку.
А как некоторая известность отразиться на моем поиске любви?
Первый ответ возник мгновенно, без малейшей тени колебания: это
смертельно! Ты никогда не узнаешь, Ричард, любит она тебя или
твои деньги. Послушай, если ты вообще намерен ее отыскать, - ни в
коем случае никогда не становись знаменитостью. Ни в каком виде.
Все это - на одном дыхании. И тут же забылось.
Второй ответ был настолько толковым, что стал единственным, к
которому я прислушался. Родная душа - светлая и милая - она ведь не
путешествует из города в город в поисках некоего парня, который катает
пассажиров над пастбищами. И не повысятся ли мои шансы с ней
встретиться, когда она узнает, что я существую? Редкая возможность,
специальное стечение обстоятельств в тот самый момент, когда мне так
необходимо ее встретить!
И, несомненно, стечение обстоятельств приведет мою подругу прямо к
телевизору как раз во время демонстрации нужной программы и подскажет,
как нам встретиться. А публичное признание постепенно рассеется.
Спрячусь на недельку в Ред Оук, штат Айова, или в Эстрелла Сэйлпорте,
в пустыне к югу от Феникса (**), и таким образом верну себе уединение,
но найду ее! Разве это так уж плохо?
Я открыл дверь конторы аэропорта.
- Привет, - сказала она, - чем могу быть, вам полезна?
Она заполняла бланки счетов за конторкой, и улыбка ее была
ослепительна.
Мой "привет" увяз где-то между ее улыбкой и вопросом. Я не знал,
что сказать. Как ей объяснить, что я - свой, что аэропорт, и маячок, и
ангар, и "Аэроника", и даже традиция дружески говорить, "привет" тому,
кто приземлился - это все часть, моей жизни, что все это было моим так
долго, а теперь вот ускользает и меняется из-за того, что я сделал, и
что я вовсе не уверен, что хочу перемен, так как знаю: все это - мой
единственный дом на земле?
И что могла сделать она? Напомнить мне, что дом - это все
известное нам и нами любимое и что домом становится все, что мы
выбираем в качестве дома? Сказать мне, что она знает ту, которую я