"Ричард Бах. Дар тому, кто рожден летать" - читать интересную книгу автора

любой другой скульптуры в истории искусства, мертвый двигатель и мертвый
корпус оживают при прикосновении руки пилота, и их жизнь сливается с его
жизнью. Существуя порознь, железо, дерево, ткань и человек прикованы цепями
к земле. Вместе они могут подняться в небо, осваивая места, где никто из них
до этого не был. Это было удивительным откровением для меня, так как я все
время считал, что механика - это куски металла и ворчливые проклятия.
Все это я увидел в ангаре в момент, когда открыл глаза, как на выставке
в музее, когда кто-то включил свет. Я увидел на скамье элегантность
полудюймовой штепсельной розетки, спокойное простое изящество гаечного
ключа, чисто вытертого от масла. Как студент-новичок художественной
Академии, который в первый же день увидел работы Винсента Ван Гога, Огюста
Родена и Александра Калдера, так я вдруг увидел работу фирмы "Снэп-Он и
Крафтсмен" и "Кресэнт Тул Компани", молчаливо поблескивающую на старых
стеллажах.
Мастерство инструментов привело к мастерству двигателей, и через
некоторое время я стал понимать "Вихрь", думать о нем как о живом друге с
причудами и фантазиями, а не как о таинственном мрачном незнакомце. Каким
это было открытием - узнать, что происходит внутри этой серой стальной
коробки за крутящимся всплеском лопастей винта и резкими взрывами рокота
мотора. Уже не было больше темно внутри этих цилиндров вокруг коленвала; там
был свет - я знал! Там происходило всасывание воздуха, сжатие, энергия и
разрежение. Там были конструкции, обеспечивающие давление масла для
поддержания валов, крутящихся с высокой скоростью, беззаботные клапаны
забора воздуха и измученные клапаны выброса, мечущиеся вниз и вверх согласно
микросекундным графикам, проливая и выпивая свежий огонь. Там был хрупкий
импеллер компрессора, отстукивающий семь раз по кругу при каждом повороте
винта. Стержни и поршни, кольца клапанов и рычаги шатуна, все стало иметь
смысл, совпадающей с той же простой прямой логикой инструментов, которые
крепили их на своих местах.
Изучив двигатели, я перешел к корпусу и узнал о сварочных блоках и
перегородках, стрингерах и сшивании ребер, блоках и свинцовых белилах,
мойке, сдвигах центров валов, боевом оснащении.



x x x



За спиной уже годы полетов, и все же это был первый день, когда я
увидел самолет, изучал и наблюдал его. Все эти маленькие части, собранные
вместе, должны создать готовый самолет - это здорово! Я терзался желанием
владеть целым полем самолетов, потому что они такие симпатичные! Мне они
были нужны для того, чтобы я мог обходить и осматривать их под сотней
различных углов, при тысячном свете рассвета и сумерек.
Я начал покупать свои собственные инструменты, начал держать их на
своем рабочем столе, чтобы иметь возможность смотреть и трогать их время от
времени. Открытие, которое я сделал в механике полета, было совсем немалым.
В ангаре я часами был поглощен самолетами Микеланджело, в цехах - изучением
ящиков с инструментами Ренуара.