"Ричард Бах. Дар тому, кто рожден летать" - читать интересную книгу автора

первой полосе.
Там было два поля - одно рядом с другим. Сделав один круг над ними, я
выбрал то, которое показалось мне более ровным. Вопросительно подняв брови,
Бетт указала в сторону второго поля. Я отрицательно покачал головой. Что бы
ни означал твой вопрос, Бетт, мой ответ - нет. Дай я сперва посажу машину, а
потом будем разговаривать.
Быстро теряя высоту, биплан скользнул вниз, пересек ограду и тяжело
рухнул на землю, один раз подпрыгнул, снова приземлился и, трясясь и
громыхая, покатился по изрытому твердому полю. Я очень сильно надеялся на
то, что ни в одной из колдобин на пути самолета не отдыхала в блаженной
расслабленности корова. Я заметил нескольких на склоне холма, когда заходил
на посадку. Прошло еще несколько секунд и коровий вопрос превратился в чисто
умозрительную абстракцию, потому что самолет, в последний раз качнувшись,
остановился. С невозмутимым спокойствием я ждал вопросов жены, которые
должны были возникнуть после ее первой вынужденной посадки. Я пытался
предугадать, что она скажет:
- "И это твоя Айова? ", или "Ты не знаешь, где находится ближайшая
железнодорожная станция? ", или "Что же теперь делать? "
Подняв на лоб очки, она улыбнулась:
- Ты что, не заметил аэропорт?
- ЧТО!!!
- Аэропорт, милый. Вон то маленькое поле - неужели ты не видел? Там и
конус ветровой торчит.
Она спрыгнула на землю:
- Во-о-н там, видишь?
Там действительно возвышалась мачта с конусом. Единственным моим
утешением могло служить лишь то, что единственная земляная взлетно-
посадочная полоса казалась даже более короткой и неровной, чем поле, где мы
находились.
Та часть меня, которая оценивающе присматривалась к моей жене - а в тот
миг часть эта была всем мной без остатка - громко расхохоталась. Передо мной
стояла совершенно незнакомая мне девушка. Очень молодая и очень красивая - с
лицом, сплошь вымазанным маслом, кроме светлого отпечатка летных очков
вокруг глаз - она улыбалась мне озорной и немного ехидной улыбкой. Никогда и
никем я не был настолько безнадежно, до полной беспомощности очарован, как в
тот день - этой невероятной женщиной.
Не было никакой возможности объяснить ей, насколько блестяще она прошла
испытание. Экзамен был закончен в тот же миг, а журнал для отметок -
выброшен прочь.
На секунду земля вздрогнула, когда самолеты наших спутников пронеслись
над нами на бреющем полете. Мы помахали им, давая понять, что с нами все в
порядке и что биплан цел. Они сбросили записку. В ней говорилось, что если
нам нужна помощь, мы должны им просигналить знаками, и тогда они тут же
сядут. Я махнул им, чтобы они продолжали свой путь. Мы находились в хорошей
форме, а в Фениксе у меня было несколько друзей-авиаторов, которые могли
помочь разобраться с двигателем. Монопланы еще раз прошли над нами, покачали
крыльями и исчезли за вершинами гор на востоке.
В ту ночь, после того, как двигатель был отремонтирован, состоялось мое
знакомство с прекрасной молодой женщиной, летевшей в передней кабине моего
самолета. В морозной темноте прозрачной ночи мы расстелили спальные, %h*(,