"Ричард Бах. Хорьки в поднебесье ("Хроники Хорьков" #2) " - читать интересную книгу автора

сотни лап не пролетела. Сноп искр рассыпался в ночи. Только Шторми успела
проверить температуру и давление, как "ХЛи-4" снова нырнул в дождевые тучи.
Но после отдыха в Реддинге Шторми с легким сердцем согласилась с
ремонтницей. Даже если придется отключить четвертый двигатель, она и на трех
долетит. До Салинаса - всего-то сотня мегалап...
"Потолочный вентилятор крутится по часовой стрелке".
Шторми улыбнулась - сейчас у нее было так хорошо на душе, что она
наверняка увидела бы летящий над ее крылом вертолетик Бакстера, если бы
повернула голову.

К Салинасу она подлетела еще в темноте - и усталая, как барсук:
автопилот-то так и не починили.
- "Авиахорек три-пять"? Монтерейский пункт захода на посадку. Мы вас
запеленговали. Держите курс два-шесть-ноль по радиус-вектору на Салинас,
один-ноль-семь по азимуту. Подтвердите прием метеосводки.
Метеосводка еще звучала у нее в ушах: "Метеосводка салинасского
аэропорта для хорьков-пилотов: ветер слабый, облачность, базис облаков две
сотни лап, верхний слой - два-девять-ноль-пять, видимость на ВПП три-один -
одна тысяча восемьсот лап".
"Интересно, - подумал Бакстер, подлетая поближе, чтобы взглянуть на
летчицу сквозь стекло кабины. - Вплотную к минимуму. Никогда еще с таким не
сталкивался".
- Сводку приняли, - ответила Шторми. - Держим высоту пять с половиной
тысяч.
- "Авиахорек три-пять", подход для посадки по приборам к ВПП три-один
аэропорта Салинаса свободен. Держитесь на пяти с половиной тысячах, курс на
Салинас один-ноль-семь по азимуту, курс один-девять-семь для входа в зону
курсового маяка, далее свяжитесь с маркером салинасской вышки.
"Они там, наверно, бьются об заклад, что я скоро опять выйду на связь и
отменю посадку, - подумала Шторми. - Попрошусь в другой аэропорт".
Не бывать этому! Перед мысленным взором Шторми вспыхнула картинка:
несчастный, ни в чем не повинный щенок жует гренки и соленые огурцы - вместо
порядочной хоречьей еды! "Если в Салинасе хоть минимальная видимость, я буду
садиться", - поклялась она и... улыбнулась! Гренки и соленые огурцы!
И в этот момент четвертый двигатель чихнул. А потом - еще раз. А
потом - сошел с ума. Летчица обернулась. Сноп огня, целый гигантский факел,
вырвался из сопла и заполыхал прямо над крылом, в какой-то доле лапы от
топливного бака. На потолке кабины замигала белыми и красными вспышками
лампа пожарной сигнализации; от пронзительного визга сирены у Шторми
заложило уши.
Без единого слова, даже не вздрогнув, Хорьчиха Шторми блокировала
подачу топлива в четвертый двигатель, остановила винт, нажала кнопку
огнетушителя и отключила смеситель и магнето.
Языки пламени скрылись в плотном облаке красного порошка, извергшегося
из огнетушителя, хлопки взрывов сменились ровным гулом, уже не таким
громким, как прежде. Лопасти винта в четвертом двигателе вращались все
медленней и вот, наконец, замерли, словно окоченев на холодном ветру. Из
сопла вытекало и развеивалось по воздуху черное масло.
Заметив, что скорость сильно упала, летчица увеличила нагрузку на
остальные двигатели, чтобы не потерять высоту, и покачала головой. Почти