"Геннадий Бачериков. Забытый вальс " - читать интересную книгу автора

они решили заскочить в "Арагви", дабы отметить встречу, и Володька, всегда
легкий в отношениях с женщинами, моментально уговорил Нину пойти с ними, да
она, кажется, и сама была этому рада.
За столом Володька хохмил, рассказывал всевозможные истории из их
бывшей студенческой жизни, всячески раздувая при этом роль, которую в них
играл Николай. Пару раз он пригласил Нину потанцевать. Когда та вышла на
пять минут, он тут же придвинулся к Николаю, поскольку громкая музыка мешала
разговаривать.
- Коля, я тебя не понимаю. Такая женщина, и судя по всему, неровно к
тебе дышит, а ты как дуб-отшельник дистанцию держишь.
- У нее, между прочим, муж и двое маленьких детей.
- Ого, брат, ты, как я понимаю, серьезно на нее запал. Ну, что ж,
благородство, самопожертвование и все такое прочее, понимаю и уважаю, но ей
богу жаль, тем более, что в той жизни она, похоже, не слишком счастлива.
После ресторана приятель быстро покинул их, сославшись на необходимость
зайти куда-то, а Николай и Нина пошли вниз по Тверской. Начался мелкий
сентябрьский дождик, Николай открыл зонт, и Нина, взяв его под руку, тесно
прижалась к нему. Мысли у Николая путались, и он молчал, боясь разрушить эту
нечаянно установившуюся между ними близость. Они свернули в какой-то
переулок. Здесь, в стороне от живущей бурной ночной жизнью Тверской, было
тихо и безлюдно. Нина вдруг остановилась, повернулась к Николаю, положила
ему руки на плечи и приникла к нему. Он, машинально прикрывая обоих зонтиком
от дождя, обнял ее свободной рукой и почувствовал, как мелко трясется ее
спина под ладонью. Плачет, понял он.
- Ты что, Нина, что случилось? - тихо спросил он.
- Я так больше не могу, - всхлипывая, прошептала она, и всхлипы лавиной
переросли в бурные рыдания, сотрясавшие все ее тело. Буря эта пронеслась и
улеглась быстро, они пошли дальше, и Нина, по-прежнему всхлипывая,
заговорила. Говорила она торопливо, временами бессвязно, перескакивая с
одного на другое, как будто боялась, что этот момент больше не повторится, и
надо успеть сейчас выложить все, что тяжелым грузом лежало на душе.
История ее оказалась проста и стара как мир, но легче от этого не было.
Мать отказалась от нее после родов, выросла она в Новосибирске в детдоме.
Окончив школу с медалью, поступила на мехмат местного университета. По
распределению попала на Байконур. Как же - космос, романтика! На поверку
романтика обернулась пыльным, продуваемым всеми ветрами панельным городком,
который назывался просто и незамысловато - Ленинск. Вокруг на сотни
километров простиралась голая степь со скудной пожухлой от палящего солнца
растительностью. Лишь на несколько недель в году по весне степь становилась
маняще красивой, когда она представляла собой море цветов. Тогда хотелось
брести по ней куда-то за горизонт или повалиться в эти цветы, раскинув руки.
Но вот этого-то как раз делать и не рекомендовалось. Именно в это время
наступал брачный период у змей, и это были не какие-то жалкие российские
гадюки размером с пасхальную вербную веточку, а кобра и гюрза толщиной в
человеческую руку, укус которых, особенно весной, почти гарантировал смерть.
Увидев однажды такую метрах в пяти от себя, Нина зареклась гулять по степи.
О романтике напоминали только запуски ракет на космодроме. Тогда из
степи накатывал далекий, постепенно замирающий рокот, от которого дрожали
стекла в окнах. Небо, особенно, если это происходило ночью, озарялось ярким
дрожащим светом, и очередное "изделие" устремлялось покорять Вселенную.