"Геннадий Бачериков. Забытый вальс " - читать интересную книгу автора

- Ладно, будет тебе гречка. Завтра часа в четыре шофер, Дима, тебе все
и завезет. Эх, к этому кольцу да сережки бы такие же!
Наташа дернулась, открыла было рот, но ничего не сказала. Марина
заметила это.
- Ну что, есть сережки? Чего жмешься, вижу что есть. Давай, я тебе за
них то же, что и за кольцо дам, да карточки каждый месяц буду приносить до
апреля, глядишь, зиму и протянете. Могу еще коробочку витаминов дать, сына
подлечишь, а то он у тебя доходной уже.
- Да они у подруги, завтра с утра схожу за ними, тут недалеко.
- Ну, ну, у подруги... Ладно, завтра с шофером сама зайду, тоже часа в
три.
- Только монеты и кольцо я сейчас не отдам.
- Не веришь? Ну, правильно и делаешь, нынче каждый сам за себя.
Марина еще раз огляделась вокруг, как бы запоминая обстановку комнаты.
- Слушай, а соседка эта, она что, одна тут жила?
- Да, у Надежды Борисовны никого из родных не осталось.
Марина задумчиво застегнулась на все пуговицы и крючки, зашла в комнату
к матери за рукавичками, потрепала рукой Васю по голове на прощание и ушла.
У Наташи на сердце было неспокойно. Не понравилась ей Марина Яковлевна,
но что было делать. То, что та пообещала, звучало как сказка. Непонятно было
только одно, откуда в осажденном городе могло взяться все это. В декабре по
карточкам вообще ничего кроме хлеба не давали, а тут яблоки и даже
мандарины, которые и созрели то совсем недавно.
Сильно удивилась бы она, как и большинство жителей осажденного города,
если бы узнала о том, что руководителю обороны Ленинграда и первому
секретарю горкома партии товарищу Жданову регулярно доставляют на самолете
любимые им ананасы, а меню столовой Смольного не уступает довоенному меню
ресторана "Астория. После революции в России власть на всех уровнях
руководствовалась, прежде всего, принципом самосохранения. Сейчас ей не
нужны были те, кто ничего не мог сделать для ее защиты. Более того, они
мешали. И первой военной зимой сотни тысяч ленинградцев, обреченных на
голодную смерть в осажденном промерзшем городе, были даже не похоронены, а
просто свалены в безымянные братские могилы на Пискаревском и Серафимовском
кладбищах, либо сожжены в печах кирпичного завода.
Утром Наташа проснулась до того, как встал Вася. Она растопила печку,
достала из тайника в ванной узелок и зашитую коробку. Вытащила из узелка
коробочку с сережками, положила ее в стол, накинула тулуп, вышла из квартиры
и спустилась во двор. Ночью выпал сильный снег и Ильдар разгребал неширокие
дорожки. Наташа подошла к нему.
- Здравствуй, Ильдар.
- Здравствуй, Наташа. Ну как, приходила к тебе эта женщина?
- Приходила, почти договорились, она сегодня должна с шофером приехать.
Вот только что-то сердце у меня не на месте. Давай, зайдем к тебе,
поговорить надо.
- Хорошо, поговорим, у меня чайник еще горячий, вот только угостить
нечем, хлеб да кипяток.
- Ну что ты, Ильдар, что ты. Какое угощение, да и я сейчас пойду кашу
варить, крупы немного есть.
Они спустились в дворницкую, сели у еще теплой печки. Наташа помедлила
немного, собираясь с мыслями. А потом рассказала все Ильдару.