"Стивен Бакстер. Охотники Пангеи" - читать интересную книгу автора

создании, не женщине и не мужчине, сильном, как два охотника, который
приветствует каждого погибшего орнита там, где диплодоки бесхвосты и
невероятно высоки, а леса бесконечны.
Истории завораживали всех - молодых и, старых. Каждый вид, способный
изготовить состоящие из нескольких деталей орудия, понимал причинные связи
и, следовательно, искал объяснений для разнообразных явлений Вселенной.
Игривый был первым земным шаманом.
Но побасенки Одноглазого о проделках и забавных выходках в кровавом раю
не принесли утешения Той-Что-Слышит-Все.
Она смотрела на небо, в котором мерцали сполохи полярного сияния,
заостренные трехмерные скульптуры из зеленого и фиолетового света. В те века
магнитное поле Земли было в три раза сильнее, чем в эру человечества, и
сверкающие столбы, подхваченные струившимся от солнца ветром, иногда
накрывали планету от полюса до полюса.
Та искала убежища в воспоминаниях о более счастливых временах, когда
она и Стего, подражая дальним предкам, охотились за яйцами диплодоков.
Весь фокус заключался в том, чтобы найти прогал, вернее, небольшую
полянку недалеко от опушки, которая выглядела бы совершенно безжизненной,
усеянной сухими листьями и комками грязи. Если приложить к земле
чувствительное ухо и если к тому же повезет, можно услышать предательское
царапанье детенышей диплодоков в яйцах.
Та-Что-Слышит-Все обычно предпочитала выждать, охранять "свое" гнездо
от других орнитов, пока диплодоки не начнут вылупляться и не высунут головки
наружу.
Можно было загадать, какой именно детеныш вылупится следующим. Как
быстро можно убить вновь появившегося на свет диплодока, за мгновение до
того, как он впервые увидит свет. Можно было даже позволить детенышам
выползти из яиц. Длиной в добрый метр, с тонкими хвостами и шеями, они
первым делом стремились уползти глубже в лес, где, как говорил им инстинкт,
найдется надежное убежище. Можно было дать им доползти до зарослей... почти,
и тут же вытащить обратно. Поднять, швырнуть на открытое пространство и
смотреть, как они слепо пытаются вернуться на прежнее место.
Все разумные плотоядные любят играть: это их способ познания как мира,
так и поведения добычи. Кроме того, они постоянно стремятся оттачивать
рефлексы.
Для своего времени орниты действительно были высокоразвитыми
плотоядными.
Когда-то, не более двадцати тысяч лет назад, одному из них пришла в
голову новая игра. Самка орнита подняла не слишком толстую палку и принялась
тыкать в землю в поисках неразбитых яиц.
В следующем поколении палки превратились в крюки, которыми вытаскивали
зародышей, и острые копья, которыми их убивали.
В новом поколении это оружие было испытано на более крупной добыче:
молодых диплодоках, не достигших еще пяти-шести лет и не ставших частью
стада. Зато орниты получали мясо, куда больше мяса, чем от сотен зародышей.
За это же время родился рудиментарный язык, с помощью которого безмолвно
общались охотничьи пары.
В век необъятных животных, более совершенного оружия, более сложного
общения всякое усовершенствование неизменно вознаграждалось все большим
количеством добываемого мяса.