"Константин Сергеевич Бадигин. Чужие паруса" - читать интересную книгу автора

удовольствием откусила. - Какой пряник вкусный, мамынька!
Старуха, развязывая и вновь завязывая концы головного платка, думала, как
приступить к делу.
- Натальюшка, - вкрадчиво начала она, - каждый день пряники будут. Да что
пряники, тьфу! Первой барыней в Архангельске сделаешься. У губернатора на
балах танцевать будешь, ежели, ежели...
- Ежели что, мамынька? - не поняла Наталья.
- Ежели за Окладникова замуж пойдешь. Сватался сегодня Еремей Панфилыч, -
торжественно произнесла Аграфена Петровна. - Счастье-то, счастье
привалило... первый купец в Архангельске...
- Как он смел, невеста ведь я! - И, вспыхнув, Наталья с отвращением
бросила пряник на пол. Голос ее дрожал. - Ванюшке слово дадено. Люблю я
его.
- Брось, милая, про любовь говорить, без денег-то какая любовь, - сердито
ответила старуха. - А дети пойдут, нищих плодить будешь?
- Грех, мамынька, вам так говорить. Сами нас с Ванюшкой иконой
благословили, опомнитесь, мамынька. - Наталья с трудом удерживалась от
слез.
- Бог простит нашу бедность, - не слушая дочь, наступала Лопатина. - Будут
деньги, попы за нас молиться станут. Замолим грехи, покаешься, бог простит.
- Мамынька, - все еще не веря, закричала девушка, - опомнитесь! Что люди
скажут!
- Еремей Панфилыч рты позатыкает.
Наталья опустилась на скамью. Долго, шевеля губами, смотрела она на
почерневшую от времени икону. Вытерев глаза уголком платочка, девушка
твердо сказала матери:
- Не согласна я, мамынька, даже слов ваших слушать. Я Ивану Химкову
обещание дала - за него и взамуж пойду.
- Супротив материнского слова не пойдешь, - рассвирепела старуха, - у меня
разговор короткий, как скажу, так и будет.
В смятении Наталья поднялась к себе в горенку и в чем была, не раздеваясь,
бросилась на постель. Дотемна лежала она, не шевельнувшись, с открытыми,
ничего не видящими глазами. Словно сквозь сон слышала девушка, как
возилась в кухне Аграфена Петровна: топила печь, ставила тесто,
переставляла горшки... Потом зазвонили в церкви, внизу затихло.
Старуха нарядилась в праздничное платье, напялила шубу, повязала платок.
- Наталья, - громко позвала она, - я в церкву иду, замкнись!
Голос матери заставил очнуться девушку. Когда хлопнула дверь и затихли
скрипучие на морозе шаги, Наталья быстро собралась и выбежала на улицу.
Возвратилась домой она радостная, довольная и сразу же улеглась спать.
Аграфена Петровна долго стучала у дверей.
- Ты что, оглохла, что ли? - войдя в дом, набросилась она на дочь. - Чуть
дверь не сломала стучавши. Мороз-то не свой брат.
- Заспала, прости, мамынька, - смиренно оправдывалась девушка, притворно
зевая и будто со сна протирая глаза.
- Ну, иди, с петухами, дура, в кровать завалилась, иди досыпай. Других-то
насильно в такую рань не уложишь, - ворчала мать.
Скинув шубу, Аграфена Петровна принялась прятать подарки Окладникова,
заглядывая в каждый кулечек, разворачивая каждый сверток.
В дверь постучали.