"Константин Сергеевич Бадигин. Чужие паруса" - читать интересную книгу автора

Окладникова. Она терпеливо ждала, пока освободится приказчик, отпускавший
товар двум важным покупательницам.
- Тимофей Захарыч, милай, мне бы мучки полпуда да маслица самую малость, -
пропела старуха. - На святой жених вернется, тогда и вернем.
- Полгода, тетка, посулы твои слышим. - Приказчик открыл толстую книгу,
перелистал несколько страниц. - Гляди, под сто рублей за тобой.
- Сто рублей, помилуй, Тимофей Захарыч! - Лопатина побледнела. - Неужто
такие деньги? Откуда бы... Ошибся, милай, посмотри-ка внове.
- Тут все записано. - Приказчик стал мусолить пальцем по странице. - Муки
пшеничной пуд взяла, масла два фунта, круп разных...
- Неграмотная я, Тимофей Захарыч. Обижаешь старуху. - Лопатина всхлипнула.
- Погоди, тетка, плакать, самому скажу, пусть решает. - Приказчик взял
книгу и скрылся в дверях.
В ожидании Аграфена Петровна застыла у прилавка. Ждать ей пришлось недолго.
В дверях появился приказчик, лицо его расплывалось в угодливой улыбке.
- Аграфена Петровна, - чуть-чуть склонил он голову, - Еремей Панфилыч вас
к себе просит, пожалуйте, Аграфена Петровна.
- А мучки отпустишь, Тимофей Захарыч? - удивляясь неожиданной вежливости,
допытывалась старуха.
- Да уж иди к хозяину, - распахивая двери перед старухой, ответил
приказчик, - он сам скажет.
Еремей Панфилыч Окладников поднялся навстречу Лопатиной.
- Здравствуй, матушка Аграфена Петровна, давно не виделись, почитай, как
мужа схоронила, - ласково сказал купец. - Садись, дело к тебе.
Лопатина осторожно присела на кончик дубового стула.
- Эй, Тимоха! Подай-ка наливочку дорогой гостье, - распорядился
Окладников. - Да заедков: пряников, орешков поболе. Выкушай, Аграфена
Петровна, хороша наливка. - Купец, разливая в серебряные стаканчики
золотистую жидкость, не спускал внимательных глаз с Лопатиной.
- Спасибо, Еремей Панфилыч, не пью я... да разве с мороза... морозец-то
знатный ныне.
- Жениться хочу, Аграфена Петровна, надоело бобылем жить... Наталью хочу
сватать, - поставив свой стаканчик на стол, сразу перешел к делу
Окладников.
- Что ты, что ты, Еремей Панфилыч, - замахала руками Лопатина, - засватана
Наталья. Жених Иван Химков, на выволочном промысле зверя бьет, вернется -
и свадьба.
- Разве я Химкову ровня? Ему до самой смерти в нищих ходить, а я... а я...
похочу - весь Архангельск мой будет! Тебе-то, Петровна, али не надоело
побираться, на хлебе да на воде жить? С Химковым породнишься - думаешь,
лучше будет? А выдашь Наталью за меня, в шелк да в бархат одену, в холе и
довольстве до гроба проживешь. Наталью отдашь - вся лавка твоя... домой
носить будут.
Окладников налил еще по стаканчику.
- А что сговор был, того не бойся, Петровна, - вкрадчиво говорил купец. -
С деньгами все можно и греха нет.
- Стыдно перед людьми слову отказать... - заколебалась Аграфена Петровна.
- Да пойдет ли Наталья за тебя? Девка-то с норовом - отцовских кровей!
- Аграфена Петровна, матушка, стыд твой деньгами закрою, а Наталья против
материнского слова не пойдет, - горячо уговаривал Окладников. - Помоги,