"Константин Бадигин. Корсары Ивана Грозного (Роман-хроника времен XVI века) [И]" - читать интересную книгу автора

орды готовит, Жигимонд зубы скалит и свейский король теперь тоже не в
приятелях...
- Свейский король!.. Подожди, что ты такое говоришь? - закипятился
воевода. - Нет, подожди.
- Затвердил одно: подожди да подожди! - с досадой сказал Строганов. -
Ладно, открою тебе... Нет больше твоего Ирика, король свейский - Юхан. А
Катерина Ягеллонка, невеста нашего великого государя, - свейская королева.
Вот так-то... Только гляди, не обскажись ненароком, дело царское, голову
можно потерять.
Воевода слушал с раскрытым ртом.
- Аникей Федорович, а правда ли сие? Ты верно знаешь?
- Эх, Григорий Иванович, друг милый! Да разве со всем своим
хозяйством управился бы я, коли не знал, что у соседей деется...
Воевода посмотрел на икону в углу, искоса глянул на купца, потер
руки.
- Пойдем, Аникей Федорович, поближе к огоньку, спине зябко. От
сырости и от холода по телу мурашки ходят. Наши дома из еловых али
сосновых бревен куда к теплу способнее.
Строганов усмехнулся. Старики пересели на кресла у самого камина.
Посидели. Погрелись. Воевода постепенно приходил в себя. В конце концов
поворот со шведами его пока прямо не касался.
А Строганов молча перебирал четки и вдруг спросил то ли воеводу, то
ли самого себя:
- Конечно, дело теперь прошлое. Но на кой ляд сдалась царю Ивану
жена-иноземка? Мало ли на Руси своих баб молодых да красивых! - И сам тут
же ответил: - А, что я спрашиваю! Ведь не на бабе, на Литве мыслит
жениться наш милостивец великий государь. - Обернулся к сыну: - Собирайся,
Григорий, засиделись, скоро ночь на дворе.
- Что ты, что ты, Аникей Федорович, всегда рад такому гостю... Да и
время раннее, и солнышко еще не зашло...
Договорить ему помешал дьяк, он как-то боком втиснулся в дверь и,
подойдя к воеводе, долго шептал ему в ухо.
- Ну вот, Аникей Федорович, - сказал он, когда дьяк закончил
нашептывать. - Только мы с тобой говорили о морских дорогах, и гляди-ко...
- Случилось разве что?
- Случилось. Восемь датских кораблей, что вышли из Нарвы на петров
день, потоплены и захвачены в полон. Доньский кормщик с товарищами
захватил разбойничий корабль "Двенадцать апостолов" и на нем пришел в
Нарву. Сей кормщик хочет увидеть меня...
- Призови его, Григорий Иванович.
- И я так думаю. Ну-ка, Тимофей, - приказал Заболоцкий дьяку, -
позови.
Ожидая датского кормщика, Аникей Федорович с нетерпением поглядывал
на дверь.
В дверях показался высокий и худой человек. Он был одет в рваную,
испачканную кровью одежду. Левая рука лежала на перевязи.
Иноземец с достоинством поклонился наместнику и купцу Строганову.
- Пусть говорит, - обернулся воевода к дьяку-толмачу.
- Свеи напали на вас у ревельских берегов? - спросил дьяк.
- Мы благополучно прошли возле города Ревеля, где обычно подстерегают