"Константин Бадигин. Корсары Ивана Грозного (Роман-хроника времен XVI века) [И]" - читать интересную книгу автора

не на вес, а приблизительно, большими кусками. За мясными тянулись
обширные соляные ряды. Здесь половина лавок принадлежала купцам
Строгановым.
В рыбных рядах Степан с удивлением остановился возле большого, в
человеческий рост, живого осетра, привезенного с верховьев Волги. Он
помещался в деревянном корыте, наполненном водой. Купцы-рыбники торговали
паюсной икрой в огромных пятидесятипудовых бочках. Несмотря на сухую
погоду, под ногами хлюпала грязь от растаявшего льда, в котором хранилась
свежая рыба. Ряды завалены соленой, сушеной и жареной рыбой. Отсюда далеко
разносился пронзительный, удушливый запах.
В одной из лавок два ганзейских купца, присев за колченогий стол,
деревянными ложками со смаком ели из большой миски зернистую икру, обильно
сдобренную перцем и мелко нарубленным луком.
Рядом торговали всевозможной птицей, живой и битой.
- ...Православным христианам, - услышали земляки зычный голос
царского глашатая, - от мала до велика именем божьим во лжу не клясться и
на криве креста не целовать и иными неподобными клятвами не клясться.
Скверными речами и всяким неподобством друг друга не попрекать... Бород не
брить и не обсекать, и усов не подстригать...
Рядом с глашатаем стоял палач в кумачовой рубахе и приказной
подьячий. За скверное ругательство на торгу виноватого тут же били
палками.
Наконец Терентий нашел, что искал. На небольшой площади скучилось
много народа. Здесь продавалось то, что людям приходится продавать из-за
нужды: старое и новое платье, золотые и серебряные вещи и много другого. В
одном углу стояли дощатые маленькие домишки, где цирюльники подстригали
желающих, не нарушая дозволенного. Волосы с населявшими их насекомыми
валялись тут же, отчего и рынок назывался "вшивым". Ноги здесь ступали
мягко, словно по толстому войлоку.
На рынке Терентий купил для Анфисы бухарский шелковый платок, Степану
сундучок, обтянутый тюленьей кожей, а больному мальчику глиняный
конек-свистульку.
Вернувшись, земляки уселись на телегу, свесив ноги, и тронулись
дальше, к Спасо-Андроникову монастырю. За Варварскими воротами стало
просторнее, дорога пошла среди садов и огородов. Миновали бражную тюрьму -
для бражников, подобранных в городе на улицах.
- Грех великий упиваться вином, - вздохнул Терентий. - Другой раз
трупом человек лежит и дыханья не видно. Не понять, как вживе остаются...
Не по заслугам, а только из милосердия бог им жизнь сохраняет.
Степан ухмыльнулся и ничего не сказал.
Запахло болотом. Дорогу часто пересекали неглубокие овражки, ложбинки
и ручейки. Этот путь вел из Кремля к большому Яузскому мосту, а оттуда на
Владимир и Коломну. На крутом повороте дороги стояла знаменитая на всю
Русскую землю церковь Всех святых на Кулишках*. Ее воздвиг великий князь
Дмитрий Донской в память погибших на Куликовом поле воинов. Около церкви
толпились нищие. Звеня цепями, юродивый, худой и бледный, бил себя в
грудь, приговаривая: "Господи спаси, господи спаси..." Волосы длинные, как
у бабы, падали ему на лицо и на плечи.
_______________
* На теперешней площади Ногина.