"Товий Баевский. Злоключения бывшего советского врача в Израиле (Скорая помощь - продолжение)" - читать интересную книгу автора

С этими словами я выскакиваю из приемника, и бегу на стоянку.

Дорога на машине занимает пол часа. Въезжаю на подстанцию. Она забита
машинами -- сегодня тут большая сходка волонтеров. По четвергам один из
парамедиков обычно проводит с ними занятия. До лекции они болтаются во
дворе, обмениваются новостями, хохочут и спорят, чья очередь сегодня ехать
на реанимобиле -- "Натане" с дежурной бригадой.
Сегодня я меняю Эдика. Он встречает меня как всегда хмуро -- это его
принципиальная позиция по отношению к внешнему миру. Эдик -- постоянный врач
Скорой помощи, пашет как лошадь. Вот и сегодня он после ночного дежурства,
выглядит помятым и не выспавшимся. Когда я захожу в комнату, он встречает
меня бурчанием, которое заканчивается звонким чихом.
-- Будь здоров, Эдик
-- Не твое дело.
-- Ну, как прошла ночь?
-- Спасибо, отвратительно.
-- Много ездили?
-- Достаточно.
-- Было что ни будь интересное?
-- Сплошная херня, как обычно.
-- Завтра ты меня меняешь?
-- Фиг тебе -- завтра я уже буду в Риме
-- Да ты никак отдохнуть собрался?
-- Да нет, у внука соревнования -- вот везу ребенка.
Маленькая подробность -- Эдику шестьдесят два года, а его внук --
шестнадцатилетний акселерат -- какая-то восходящая звезда израильского
тенниса.
Эдик, в прошлом -- Эдуард Михайлович -- был заведующим крупным
отделением реанимации где-то в Подмосковье. Приехав в Израиль, помыкался,
как и все, по черным работам, сносно выучил иврит, сдал экзамен на врачебную
лицензию, потом каким -- то образом попал к ответственному врачу Скорой
помощи доктору Фирберу. Тот рискнул дать ему несколько дежурств в качестве
врача реанимационной бригады. Эдик проявил себя в лучшем виде. После
нескольких месяцев работы внештатным дежурантом Фирбер дал ему полную
ставку. С тех пор Эдик и молотит.
Я, например, больше семи -- восьми дежурств в месяц делать не способен
просто физически, Эдик же запросто делает по двенадцать ночных смен, ни в
чем не уступая своим молодым коллегам.
Если к этому добавить, что его жена, третья по счету, моложе Эдика на
двадцать лет, то перед нами пример того, что человеку столько лет, на
сколько он себя ощущает.
Наконец Эдик заканчивает бурчать и отваливает, я остаюсь один.
Расстилаю постель и блаженно валюсь на нее. Обычно с четырех до семи бывает
затишье, вызовы в это время редки -- можно отдохнуть.
Я люблю дежурства на Скорой еще и за то, что между вызовами тут можно
расслабиться. Изредка случаются просто сказочные смены -- за сутки бывает
вызова четыре, а все остальное время -- хочешь, спи, хочешь -- читай, хочешь
-- смотри телевизор. Один мой коллега так описывает подобные дежурства:
"Прихожу, ложусь и отрубаюсь. Только парамедик заходит раз в два часа --
переворачивает, чтобы пролежней не было"