"Павел Багряк. Оборотень" - читать интересную книгу автора

рукой. Это был пожилой человек, худой и костлявый, в махровом халате, полы
которого то и дело распахивались. Агенты, не меняя выражения лиц, что-то
отвечали ему - вероятно, "не ведено" или "нельзя" - с тупым лаконизмом,
свойственным одной лишь полиции.
Сделав знак Таратуре, Гард глазами указал ему на человека в махровом
халате. Помощник с полувзгляда понимал комиссара, и через секунду махровый
халат уже был по эту сторону границы. Не дожидаясь вопросов, он первым делом
и не без гордости сообщил, что именно ему полиция обязана своим приездом. В
подтексте это должно было означать, что теперь полиция напрасно не желает
признать его право находиться в центре событий.
Фукс еще колдовал у двери, а потому Гард располагал некоторым временем.
Он не стал прерывать жильца, хотя, впрочем, тот и сам не собирался давать
Гарду передышки. Азартный жилец сразу признал в нем "главного", хотя Гард
был в обычном гражданском костюме, состоящем из серой пары, в мягкой серой
шляпе и в плаще, который он сразу же по приезде снял и держал теперь на
сгибе левого локтя. Но, очевидно, что-то специфическое было в его лозе,
взгляде, спокойно и достойно приподнятой левой брови, во всем его облике и
манере. Это специфическое выражение не было свойственно Гарду в обычной
обстановке, оно волшебным образом появлялось лишь при исполнении служебных
обязанностей, и Гард знал об этом, хотя и предпринимал иногда попытки
сохранить цивильное "я" в служебные часы - увы, безуспешно.
Закурив сигарету. Гард покорно слушал человека в махровом халате. Тот
говорил:
- Я только прилег, как вдруг слышу сквозь сон треск! Типичный осенний
удар грома по двенадцатому разряду! Рвущееся полотно! Вы понимаете? И это -
весной! Между тем готов провалиться сквозь землю, что в это время года гром
бывает лишь шестого разряда, в крайнем случае не выше седьмого...
- Какого седьмого? - недоуменно спросил Гард, переглянувшись с
Таратурой, который в свою очередь, стоя за спиной жильца, повертел у виска
пальцем.
Человек в махровом халате будто и не слышал вопроса комиссара. Он
продолжал:
- Я вскочил. Прислушался... Тихо. Глянул в окно - небо чистое! Моя
квартира стеной к стене соседа. Странный человек, но это уж ваша забота,
господин комиссар. Тогда я выглянул на лестницу. Никого. Ну, думаю, опять
приснилось.
- Что значит - опять? - быстро спросил Гард, но и этот вопрос был
оставлен без внимания.
- И лег спать, комиссар. Глаза открыты. И тут меня вроде толкнуло! Ну
не может гром по двенадцатому разряду быть весной! Не может! Накинул,
простите, халат - и к телефону...
- Одну минуту... - Гард тронул человека рукой за плечо и повернулся к
Фуксу. - Что у вас?
- Немного терпения, комиссар, - сказал Фукс. - Мне уже ясно, что семью
семь - сорок девять.
Гард улыбнулся: старик в своем репертуаре. Если он говорит "семью
семь - сорок девять", дело идет к концу.
- Так что же значит "опять"? - повернулся Гард к махровому халату, но
того уже не было рядом.
Странный жилец, жестикулируя одной рукой, повторял свой рассказ