"Павел Багряк. Оборотень" - читать интересную книгу автора

Луиза.
- Зачем же так категорично? Я просто помогаю вам вспомнить нечто, что
может помочь мне.
Луиза вытерла слезы, немного успокоившись:
- Я знаю кое-кого из сотрудников Лео и его шефа.
- Ну хорошо, Луиза, благодарю вас.
Гард вернулся к столу и стал читать дальше:
"Это волновало меня давно. Почему один человек легко сочиняет стихи,
другой умеет рисовать, третий оперирует сложнейшими формулами, а мне все это
никогда не дано испытать? Я знаю математика, способность которого
ориентироваться в неразберихе абстрактных символов просто поразительна. Как
он это делает? Величайшая, непостижимая тайна другой личности! Я думал об
этом много, но только сейчас нашел путь. Кажется, верный. Бинарная
сигма-реакция с четырехмерной переориентацией унитарных триплексов!.."
- Луиза, что такое триплексы? - спросил Гард.
- Простите, комиссар, но этого я тоже не знаю.
"Я убежден, что именно в этом все дело, - читал дальше Гард. - Сегодня
приступаю к опытам. При этом отчетливо сознаю, чем мне это грозит. Но я
вступил на этот страшный путь и пройду по нему до конца. Если со мной
что-либо случится, дневник кое-что объяснит. Разумеется, все, что я напишу в
этой тетради, будет записано с помощью терминов, значение которых известно
только мне. Я не хочу, чтобы кто-нибудь мог повторить мои опыты. Это слишком
опасно. Но я знаю, что когда-нибудь люди научатся расшифровывать любые
загадки. К тому времени человечество будет гуманным, ему не страшна станет
даже моя раскрытая тайна. Тебе я пишу, завтрашний день мира!"
"Он не лишен сентиментальности, - подумал Гард, переворачивая страницу
за страницей. - Но какова же его тайна, черт возьми? И способно ли ее
раскрытие пролить хоть капельку света на Преступление?"
Дальше, почти на десяти или пятнадцати страницах, шло подробное
описание каких-то непонятных Гарду экспериментов. Значки, цифры, формулы,
иносказания, восклицательные и вопросительные знаки, странные термины...
Наконец, ближе к концу появились записи, которые Гард назвал про себя
"человеческими".
"Сегодня Он поинтересовался, чем я занимаюсь дома и по вечерам в
лаборатории. Я что-то ответил, скорее всего невразумительное, и Он, конечно,
стал что-то подозревать. К сожалению, у меня нет другого выхода: эти опыты я
могу ставить только в лабораторных условиях, а Он редко уходит раньше меня".
Затем снова шли цифры и формулы, и каждый столбик венчался лаконичным:
"Провал", "Провал", "Провал!", "Провал!!" И наконец: "Кажется, придется
посвятить Его в мои дела. Детали и самое главное останутся известны только
мне, и без меня Он все равно ничего не сможет сделать. Но основную идею
придется Ему сообщить. Мне необходима Его помощь, хотя я прокляну тот
момент, когда увижу его кривую улыбку, обращенную ко мне после признания!"
Последние три страницы состояли из одних цифр и знаков. Последняя
страничка содержала две лаконичные записи:
"Я сказал Ему. Он вникнул. Он дал совет. Я олух! Как я не сообразил,
что сигма-реакцию надо вести в отрицательном режиме! Я попробую. Но теперь
Он знает почти все...
Попробовал. Получилось!!! Правда, не совсем то, на что я рассчитывал,
но все равно грандиозно! Люди, вы нашли то, что всегда искали и чего всегда