"Николай Бахрошин. Марьинская Аномалия " - читать интересную книгу автора

очень важно. Очень.
Кнопку Паисий ему дал с собой. Красную круглую кнопку на белой гладкой
коробочке. Маленькая коробочка, на ладони умещается, но тяжелая, словно
металлическая. А по виду - дешевый пластик.
Странное, конечно, задание. Абсолютно шпионское какое-то. Как из
плохого фильма. Но не из фильма. Пал Палыч верил Паисию. Даже когда не знал,
что он инопланетянин. Глаза у него такие. Нечеловечески спокойные. Мудрые
глаза, другого слова не подберешь. Пожившие такие глаза, словно прожившие
тысячу лет и проживающие вторую. Человек с такими глазами не станет ковырять
железнодорожный откос саперной лопаткой, закладывая мину под рельсы. Бред
собачий. Человек? В том-то и дело, что нет...
Он, Пал Палыч, так с ним толком и не поговорил, вроде как не о чем
оказалось. А ведь хотел, сколько лет хотел...
И кнопка в кармане. А вдруг...
Очень важно. Очень...
Пива бы выпить для прояснения мозгов, подумал Пал Палыч. Потом еще
немножко подумал. А все-таки лучше - водки, согласился он с сам собой.
Фигуру, одиноко бредущую по обочине шоссе, Пал Палыч заметил в
последний момент. Затормозил так, что завизжали колодки.
Это был районный психиатр Остапченко. Пал Палыч первый раз его таким
видел. Врач был одет в рваную ковбойскую шляпу, темный, потерявший цвет плащ
и литые, ядовито-желтые резиновые сапоги женского фасона. В руках он держал
плетеную корзинку, где, среди нескольких сыроежек ярко краснели два больших
мухомора.
Остапченко, не здороваясь, ни слова не говоря, сел на сиденье рядом с
водителем. Поставил корзинку на колени, обхватил руками. Уставился на
дорогу.
Пал Палыч из вежливости с минуту помедлил. Потом тронул машину, резко
набирая ход. Стрелка спидометра опять переползала за сотню. Остапченко
продолжал углубленно молчать.
- По грибы ходил, доктор? - спросил Пал Палыч для завязки разговора.
Остапченко молчал.
- Ты же вроде говорил, что не грибник? - снова спросил Пал Палыч через
некоторое время.
Остапченко молчал.
- Соседка моя, баба Гаша, рассказывала, грибов в этом году
тьма-тьмущая.
Пал Палыч покосился на мухоморы на дне корзины.
Остапченко разомкнул губы и слегка пошевелил ими. Пал Палыч напрягся,
но слов не услышал. Может, доктор среди своих психов окончательно спятил?
- Соседка говорила, белых много, - продолжал свою одностороннюю беседу
Пал Палыч. - Подосиновиков - тоже много. А уж сыроежки - хоть косой коси.
Хороший год, грибной...
- Каждый человек, - отчетливо и громко сказал Остапченко, - время от
времени должен окунаться в говно.
Пал Палыч слегка опешил. Тезис был неожиданный. И спорный, конечно, но
не в этом дело. Спятил доктор, совершенно определенно спятил. И дернул же
его черт остановиться. Возись теперь с психом. Как бы не кинулся.
Он снова покосился на Остапченко. Тот сидел смирно, все так же
напряженно глядя перед собой. Добрые люди, да что ж это такое творится в