"Александр Бахвалов. Нежность к ревущему зверю ("Нежность к ревущему зверю" #1) " - читать интересную книгу автора

Едва кромка полосы скрылась под самолетом, как колеса С-44 гулко
зарокотали по бетону.
- Хорошо... Вот так, - говорил Лютров, - убирай форсаж, Слава. Убирай
двигателя, Тасманов.
- - Понял, двигатели убрал.
- Хорошо. Парашют, Слава, парашют.
- Тормоза аварийные, - напомнил Тасманов.
- Понял. Славик, парашют.
- Есть, есть.
Все почувствовали сильный рывок выпущенных тормозных парашютов, а вслед
затем услышала голос Карауша:
- Ну вот, а вы боялись...
- Проснулся, одессит... Вентиляторы, Слава, не забудь.
- Да, Да.
- Братцы, а топлива осталось семь тонн! - сказал Углин.
Спокойно, спокойно, полоса кончается, а мы еще не встали... Вон
строительные машины, там люди... Тихо, тихо...
- Сейчас встанем. Все нормально, - сказал Тасманов.
Несколько раз качнувшись при включении тормозов, С-44 остановился.
- Ну вот, братцы, по-моему, ничего...
- Отлично, Алексей Сергеевич! - сказал Углин. - Айда разбираться.

Еще до того, как к огромной машине, казавшейся среди ИЛ-14, ЛИ-2 и
АН-24 осой, упавшей в муравейник, подкатил оранжево-черный "газик"
руководителя полетов, высокого, подвижного человека в форме, из люка в нише
передней ноги самолета по спущенной Тасмановым лестнице вышли один за другим
все члены экипажа. Из шести человек в коричневых кожаных костюмах только
двое резко выделялись - Лютров своим ростом, как будто стеснявшим его,
принуждавшим двигаться медленно и опасливо, и Углин - пугающе худой,
узкогрудый человек в очках, которые непременно соскочили бы с его длинного
тонкого носа, если бы на пути к стыдливо розовеющему в любую погоду кончику
не оказалось удобной впадинки. Бортрадист Костя Карауш и штурман Саетгиреев
выглядели одинаково стройно, в равной мере обладая той юношеской
стройностью, которая ухитрялась уравнивать их в летах, хотя Карауш был почти
на десять лет старше Саетгиреева. Тасманов и Чернорай казались братьями -
одинаково коротконогие, с широкими литыми спинами и длинными руками, разве
что Чернорай был заметно крупнее бортинженера.
Углин первым подскочил к двум спаренным двигателям на левой стороне и,
ступив прямо в натекшую на бетон лужу керосина, принялся вскрывать капот
двигателя.
- Что-то, по-видимому, с топливными трубами. Что-то с ними, - бормотал
Углин, ловко орудуя отверткой в паре с подоспевшим Тасмановым, не замечая,
что керосиновая капель сыпалась ему за шиворот.
- Ну, конечно! Смотрите!
Все шестеро, несколько потеснив любопытствующего руководителя полетов,
сгрудились под провисшими створками капота, рассматривая плавно огибающую
стальное тело двигателя белую трубу топливопровода. Там, куда указывала
отвертка ведущего инженера, был виден сползший с места массивный, выточенный
из нержавеющей стали стыковочный хомут с оборванным креплением, а в месте,
где ему надлежало быть, зияла обнаженная щель, через которую за часовой