"Александр Бахвалов. Зона испытаний ("Нежность к ревущему зверю" #2) " - читать интересную книгу автора

Из полуподвального помещения густо несло крепкой смесью запахов пива,
табачного дыма и мокнущих окурков. Играло радио. В дыму, под низким
сводчатым потолком сидели одетые люди, а между столиками ходила старая
женщина с веником и совком в руках, с подвернутым сумой подолом фартука, в
котором позвякивали пустые бутылки.
- Не тушуйся, мамаша, прорвемся! - словно глухой, громко сказал ей
человек, мимо которого она прошла.
Два круглых столика у стены были свободны. Долотов поставил на пол
чемодан и присел, не испытывая никакого желания пить пиво, говорить,
слушать, глядеть... Нечеловеческая усталость давила плечи, так бы и просидел
до утра...
К столику подошли двое парней. Постарше, в дубленой куртке, от которой
разило овчиной, поставил на стол тарелки с соломкой и две кружки, с которых
медленно стекала пена. Минуту приятели держали кружки перед собой, что-то
коротко говорили, что-то такое, с чем каждый незамедлительно соглашался.
Затем, одновременно решив, что вести разговор с поднятыми кружками неловко,
они сделали несколько глотков, закурили и, не обращая внимания на Долотова,
и новь начали прерванный, видимо, на улице, диспут.
И сразу же на лице младшего появилось выражение крайней досады, какое
появляется у людей остро чувствующих, нервных, недовольных изложением мысли
или обеспокоенных еще не высказанным.
Уловив первые несколько слов разговора, Долотов тут же перестал
понимать, о чем они говорят, хотя и продолжал зачем-то смотреть на парней,
переводить глаза с одного лица на другое, словно был третьим участником
беседы, или старался убедить кого-то, что это так, а на самом деле он был и
не здесь вовсе, он все еще ехал куда-то, слышал шум поезда, но уже не знал,
не понимал, какой смысл в этом движении... Ведь только что он проехал через
всю свою жизнь, это было изматывающее путешествие, и вот без всякого
перерыва, без передышки новая, еще более трудная дорога, для которой у него
нет сил...
- Жизнь, старик, скупа на счастливые неожиданности, а между тем все мы
от рождения почитаем себя счастливыми номерами, - говорил младший. -
Выиграть, конечно, можно, но это исключение, а не правило. Выигрывает
лотерея - вот это правило.
- Брось, - спокойно произнес старший. - Все это разлад в душе в
мозгоблудие. Не то время. Это раньше жизнь делилась на две части: на
непонимание и воспоминания, а ноне все продумано досконально. Ноне все бегут
на корпус впереди самих себя и думают о ботинках, а не о моральных
проблемах.
- Значит, проста? - Сам того не замечая, Долотов все больше поддавался
иллюзии участия в их беседе, выискивая предлог, чтобы рассказать, какую
ужасную весть он только что услышал, поделиться несчастьем, увидеть в их
лицах отражение хоть малой части того знания, которое так невыносимо ему.
- Говорите, жизнь проста?
- Аки мык коровий, - немедленно подтвердил старший, не давая себе труда
повернуть голову в сторону Долотова.
Они снова заговорили о своем, а Долотов поднялся и пошагал к выходу.
"В чем ее простота, если люди проживают ее в неустроенности,
недовольстве и только тем и занимаются, что смиряются и привыкают ко всему
на свете: к шуму и тишине, вещам в запахам, к толпе и одиночеству... к