"Мюррей Бейл. Эвкалипт " - читать интересную книгу автора

* Неполная цитата из Библии: "Нет больше той любви, как если кто
положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15:13).

Обычно Холленда замечали, дойдя где-то до середины пути; он все,
бывалоча, слонялся по какому-нибудь из своих выгонов. Прохожие, шагающие в
город, приговаривали: "Во-он за тем железнокором; глянь-ка туда"; или "Надо
бы шляпу ему подарить, что ли". А мужчины обшаривали взглядом окрестности,
высматривая его дочь.
Отец Холленда, приземистый коротышка с золотыми пломбами, был некогда
пекарем на Тасмании. Плюс-минус новообращенный методист, каждый новый день
он предвкушал с нетерпением. За прилавком городской булочной распоряжалась
худенькая девушка с крохотным ротиком. Девушка внимательно и сочувственно
внимала его планам и замыслам на ближайшее будущее, главным образом из
области сдобных булочек: отчего бы не запекать в них миндаль, то-то славный
сюрприз получится... ну, это так, из области фантазий.
Очень скоро она объявила, что пора переезжать, причем желательно
подальше от деревни, рассеченной надвое магистралью. "Не чувствую я себя
островитянкой", - жаловалась она.
В результате Холленд родился близ Сиднея, в пригороде под названием
Хаберфилд. Даже сегодня в Хаберфилде сохраняется ощущение неохватного
простора, что распахивается во всех направлениях.
Здесь родители Холленда основали свое дело: варили леденцы в сарае на
заднем дворе. Приторный запах перегретого сахара и мать с вечно липкими
руками - вот каким было детство Холленда. Вполне понятно, почему на
протяжении всей последующей жизни он никогда, ни при каких обстоятельствах
не сыпал сахара в чай и почему так долго противился, прежде чем наконец
посадить, хотя и за пределами видимости от дома, сахарный эвкалипт (он же
эвкалипт ветвечашечковый, Е. cladocalyx) , ведь всем и каждому известно, что
без сахарного эвкалипта картина эвкалиптового мира неполна, по крайней мере
зрительно.
Черные мятные леденцы, полосатые, как зебра, в роскошной обертке из
блестящего целлофана (это мать придумала) стали фирменным товаром Холленда.
Вечерами отец Холленда переодевался в чистую рубашку и доставлял заказы по
пригородам.
Какое-то время похоже было на то, что все обитатели Сиднея до единого
губят здоровые зубы, посасывая мятные леденцы - те самые, сваренные в сарае
на заднем дворе в Хаберфилде. Типографы, банковские служащие, страховые
агенты, поставщики подарочных картонок, исполненные надежд агенты по продаже
и инспектора здравоохранения - все совершали паломничество к этому
источнику, включая школьников, и ни один не уходил без пакетика черных
мятных леденцов.
Некий подрядчик, он же по совместительству местный мэр, зачастил по
бетонированной дорожке к сараю, влекомый тамошней влажной женственной
сладостью. Руки его поросли рыжевато-коричневыми, встопорщенными волосками.
Однажды днем Холленд краем глаза заметил в уголке мать - ее мучнистую
наготу, округлую, текучую, ее изогнувшиеся губы - и заслоняющие ее голые
плечи мэра.
Все это время отец Холленда не видел, с какой бы стати ему не
улыбаться; даже во сне он улыбался золотой улыбкой потолку. Он равно ценил
все, что посылала ему судьба - включая странные, незнакомые ощущения и