"Лилия Баимбетова. Планета-мечта " - читать интересную книгу автора

который обычно и является визитной карточкой координаторов, - А родилась я
где-то здесь, так что я почти местная. Не на Алатороа, а в Восьмом секторе.
А где точно, не скажу, - я развела руками, - поскольку, извините, корабль
шел тогда на гиперскорости.... В космосе я родилась, в космосе, - прибавила
я, увидев, какое лицо стало у Куна.
Он, и правда, неожиданно помрачнел, и взгляд его выразил еще большую
неприязнь, чем до этого. У меня мелькнула мысль, что, по-видимому, этот
человек не любит, когда кто-то начинает паясничать, а координаторам, это, в
общем-то, свойственно, сама не знаю, почему. Хрящеватый нос Куна как-то
странно подергался, словно он принюхивался к моим словам.
- Мои родители были исследователями, - сказала я примирительно, - Они
умерли, хотя, может, еще и не умерли. Знаете, был такой проект, "Зеркало"
назывался.
- А, - сказал Кун, поглядывая на меня более доброжелательно, - конечно,
конечно. Про "Зеркало" я знаю, "Весна" тоже хотела участвовать, но увы....
Он так и сказал: не "я хотел", а "Весна" хотела". А я в тот момент со
странной отчетливостью представила себя пульт управления и темный палец
Куна, нажимающий кнопку подтверждения. На миг я закрыла глаза; видение это
было так отчетливо, что я все равно не видела ничего перед собой, только
сероватую поверхность генерального пульта и руку Куна, тянущуюся к кнопке. В
этот миг мне просто захотелось убить его; может быть, я просто не пришла еще
в себя после ослепительного безумства в горах Вельда, которое действительно
закончилось убийством. На миг это состояние священной ярости действительно
вернулось ко мне, то состояние, в котором я прожила почти год на И-16,
планете, которую местные жители называют словом "спекв", а потом я очнулась
и осознала заново, что я на Алатороа, на моей Алатороа, и что мне, как это
ни странно, нужно работать. И, наверное, чтобы отвлечься от состояния
священной ярости отшельников Вельда, которая почти овладела мной, я и задала
этот дурацкий вопрос.
- После вашей... мм... акции волнения были? - спросила я у них обоих,
запнувшись об слово "акция", я не сразу сообразила, как это можно назвать -
уничтожение Альвердена и Серых гор.
- Нет, - спокойно отозвался Барнс.
Я кивнула и ничего не сказала. В те первые минуты моего прилета мое
настроение менялось едва ли не каждую минуту, меня буквально бросало из
одного состояния в другое. Когда Барнс сказал это свое "нет", на меня вдруг
после беспричинной ярости напала грусть. Мне действительно казалось, что
настроения на планете довольно мирные, а почему - я даже не знаю. Если
рассуждать здраво, все должно бы быть наоборот. Да, вороны мертвы, да, маги
Альвердена мертвы, мертвы все правители северного континента, но неужели все
приняли это так просто? Ведь они мертвы, неужели никто из правителей не
загорелся жаждой мести? У людей нет на этой планете правителя, у файнов
тоже, но тороны, например? Неужели они все так же мирно живут в степи? Кто
сейчас князь торонов? Если еще Тэй, неужели он так просто забыл бы смерть
Царя-Ворона, неужели не стал бы мстить за побратима? Странно все это. И
чувствовала я себя все еще странно. Словно это вовсе и не я, словно меня и
вовсе здесь нет. Очень тихо было здесь, пахло травой и пылью, очень тихо
здесь было.
- И что, все спокойно? - сказала я, - Все действительно спокойно?
- Да, - сказал Барнс, приостанавливаясь и поглядывая на меня, - Да, вы