Заключение

Мне остается только рассмотреть влияние холокоста в США. При этом я хотел бы также разобрать критические замечания Питера Новика на эту тему.

Кроме мемориалов холокоста, 17 штатов ввели в школах или рекомендовали ввести учебные программы по холокосту;

многие колледжи и университеты учредили кафедры для дальнейшего изучения холокоста. Не проходит и недели, что в "Нью-Йорк Тайме" не появилась статья, связанная с холокостом. По осторожным оценкам, число научных исследований, посвященных нацистскому "окончательному решению", перевалило за 10 000. Возьмем для сравнения научную литературу о массовой гибели людей в Конго. В результате эксплуатации конголезских запасов слоновой кости и каучука в период с 1891 по 1911 г. погибли 10 млн. африканцев. Но первая и единственная научная работа на эту тему появилась лишь два года назад.[233]

При наличии большого числа учреждений и людей, сделавших своей профессией сохранение памяти о холокосте, он прочно укоренился в американской жизни. Однако Новик сомневается, хорошо ли это. Во-первых, он приводит множество примеров опускания этой темы до уровня привычной. И в самом деле, трудно назвать хоть одно политическое мероприятие, будь то акции "за жизнь, за выбор" или за права животных или штатов, чтобы при этом не упоминался холокост. Эли Визель, который осуждает использование холокоста для ничтожных целей, клялся, что "будет избегать все подобные вульгарные спектакли".[234] Однако Новик сообщает о самой искусной фотографии 1996 г., на которой Хиллари Клинтон, подвергавшаяся тогда сильным нападкам из-за якобы совершенных ею афер, во время передававшейся многими телестанциями речи ее мужа о положении нации запечатлена на галерее Палаты представителей со своей дочерью Челси и Эли Визелем.[235] Вынужденные бежать во время натовских бомбардировок Сербии косовские албанцы напомнили Хиллари Клинтон сцены холокоста из фильма "Список Шиндлера". "Люди, которые учат историю по фильмам Спилберга, — с горечью заметил один сербский диссидент, — не должны учить нас, как нам жить".[236]

"Превращение холокоста в американское воспоминание, — продолжает Новик, — это моральный эскапизм, который приводит к "подавлению ответственности самих американцев за свое прошлое, настоящее и будущее".[237] Это очень важный момент. Гораздо легче осуждать преступления других, чем "на себя оборотиться". Но если мы только захотим, мы можем многому научиться на своем опыте и сами. Идеология неизбежной экспансии США на Запад и далее, известная под названием теории "Воплощенной судьбы", имеет много идеологических и программных элементов, предваряющих гитлеровскую политику завоевания "жизненного пространства". И в самом деле, Гитлер осуществил завоевание Востока по образцу американского завоевания Запада.[238] В первой половине XX века большинство американских штатов приняли законы о стерилизации и несколько десятков тысяч американцев были принудительно стерилизованы. Нацисты ссылались на пример США, когда принимали свои собственные законы о стерилизации.[239] Пресловутые нюрнбергские расовые законы лишали евреев избирательных прав и запрещали расовое смешение между евреями и неевреями. Но негры на американском Юге подвергались таким же законодательным ограничениям и гораздо чаще становились жертвами безнаказанного стихийного насилия, чем евреи в Германии в предвоенный период.[240]

Чтобы выпятить преступления, совершаемые за рубежом, США часто поминают холокост. Но показательно, когда они это делают. Преступления официальных врагов, такие как кровавая баня, устроенная красными кхмерами в Камбодже, советское вторжение в Афганистан, захват Ираком Кувейта и этнические чистки в Косово вызывают воспоминания о хо-локосте, а преступления, в которых участвуют сами США, — никогда.

В то самое время, когда красные кхмеры творили свои зверства в Камбодже, поддерживаемое Америкой правительство Индонезии истребило треть населения Восточного Тимора. Но в отличие от Камбоджи, геноцид на Восточном Тиморе не сравнивали с холокостом, СМИ о нем даже не сообщали.[241] В то самое время, когда Советский Союз осуществлял в Афганистане то, что центр Симона Визенталя назвал «геноцидом», поддерживаемый США режим в Гватемале проводил такой же геноцид в отношении индейцев майя. Президент Рейган отмахнулся от обвинений в адрес правительства Гватемалы как от "злобной сплетни". Чтобы вознаградить Джин Киркпатрик за то, что она от имени правительства Рейгана защищала преступления в Центральной Америке, центр Симона Визенталя присвоил ей титул "Гуманитарий года".[242] Перед этим событием Визенталя в частном порядке просили еще раз подумать, но он отказался. Эли Визеля тоже просили в частном порядке, чтобы он повлиял на правительство Израиля, поставлявшее оружие гватемальским убийцам, но он тоже отказался. Правительство Картера вспоминало холокост, когда провоцировало бегство на лодках вьетнамцев от коммунистического режима, но правительство Клинтона забыло о холокосте, заставив вернуться таких же беженцев с Гаити, спасавшихся от поддерживаемых США "эскадронов смерти".[243]

Когда весной 1999 г. по инициативе США начались на-товские бомбежки Сербии, повсюду вспоминали холокост. Даниэль Гольдхаген сравнил сербские действия в Косово с "окончательным решением", а Эли Визель по просьбе Клинтона отправился в лагеря косовских беженцев в Македонии и Албании. Но Визель не успел еще пролить ни одной слезы над их судьбой, как поддерживаемый США режим в Индонезии снова начал с того, на чем он остановился в конце 70-х годов: возобновил массовые убийства на Восточном Тиморе. Но холокост исчез из памяти, когда правительство Клинтона самоустранилось от этого кровопролития. "Индонезия — это важно, а Восточный Тимор — нет", — пояснил один западный дипломат.[244]

Новик указывает на пассивное соучастие США в гуманитарных катастрофах, которые по их масштабам можно сравнить с массовым уничтожением евреев нацистами, даже если они не имели к ним прямого отношения. Вспомнив о миллионах детей, уничтоженных при "окончательном решении", он отметил, что американские президенты ограничиваются ханжескими речами, когда во много раз больше детей ежегодно умирает во всем мире "от недоедания и болезней, с которыми можно бороться".[245] Можно указать и на вопиющий случай активного соучастия США. После того, как коалиция во главе с США в 1991 г. опустошила Ирак, чтобы наказать «Саддама-Гитлера», США и Англия навязали убийственные санкции ООН против этого преследуемого несчастьями народа с целью свергнуть Саддама. Как и во время массового уничтожения евреев нацистами, и в этом случае погиб, вероятно, миллион детей.[246] Когда госсекретаря Мадлен Олбрайт в одном интервью на американском телевидении спросили об этой ужасной плате кровью, она ответила, что "дело того стоит".

"Так как холокост представляет собой крайность, — пишет Новик, — возможность того, что он может нас чему-то научить в нашей повседневной жизни, весьма ограничена". Как "эталон подавления и жестокости" он приводит к тому, что "преступления меньшего масштаба выглядят банальными".[247] Но нацистские массовые убийства могут сделать нас более чувствительными к такого рода несправедливостям. Если помнить об Освенциме, перестает быть терпимым то, что раньше считалось само собой разумеющимся, например фанатизм.[248] Нацистский геноцид дискредитировал научный расизм, широко распространенный в духовной жизни Америки накануне второй мировой войны.[249]

Для тех, кто мечтает о большей человечности, наличие пробного камня зла не исключает сравнений, а наоборот, побуждает к ним. В моральном мире конца XIX века рабство занимало примерно такое же место, как массовое уничтожение евреев нацистами сегодня. Соответственно на его пример часто ссылались, чтобы проиллюстрировать пороки, еще не осознанные в полном объеме. Джон Стюарт Милль сравнивал положение женщины в браке, освященном законами викторианской Англии, с рабством. Он осмеливался даже говорить, что оно во многих отношениях еще хуже. "Я далек от утверждения, будто с женщинами обращаются, как правило, не лучше, чем с рабынями; но ни один раб не был рабом в такой же степени и в таком же неограниченном смысле этого слова, как женщина".[250] Лишь те, кто использует эталон зла не как моральный компас, а как идеологический мегафон, боятся таких сравнений. "Сравнивать нельзя", — это символ веры моральных вымогателей.[251]

Еврейские организации Америки используют нацистский геноцид, чтобы защитить от критики Израиль и свою собственную не выдерживающую критики политику. В результате проводимой ими политики Израиль и американские евреи попали в одинаковое положение: их судьбы висят на тонких ниточках, которые держат в руках правящие элиты Америки. Если эти элиты придут к выводу, что Израиль для них обуза, а американские евреи им не нужны, эти ниточки могут оборваться. Пусть это чисто теоретическое рассуждение и оно может быть только ложной тревогой, а может и не быть.

Будет, однако, детской игрой предсказать поведение американских евреев в этом случае. Если Израиль перестанет быть фаворитом США, многие лидеры, которые сегодня смело защищают Израиль, будут столь же смело выступать против еврейского государства и бичевать американских евреев за то, что они превратили Израиль в религию. И если правящие круги США решат сделать евреев козлами отпущения, мы не удивимся, если лидеры американских евреев поведут себя точно так же, как их предшественники во время нацистских преследований. "Мы не верили, что немцы воспользуются евреями, — вспоминает Ицхак Цукерман, один из руководителей восстания в варшавском гетто, — чтобы одни евреи вели других евреев на смерть".[252]

В ходе ряда публичных дискуссий 80-х годов многие известные немецкие и не немецкие ученые высказывались против «историзации» преступлений национал-социализма. Они боялись, что историзация может привести к моральной самоудовлетворенности.[253] Тогда этот аргумент еще мог быть основательным, сегодня он неубедителен. Головокружительные масштабы гитлеровского "окончательного решения" теперь достаточно хорошо известны. Но разве в «нормальной» истории человечества мало внушающих ужас, бесчеловечных глав? Не нужно делать преступление несравненным, чтобы заслужить прощение. Сегодня задача состоит в том, чтобы снова сделать массовое уничтожение евреев нацистами предметом рационального исследования. И только тогда мы действительно сможем чему-то научиться на его примере.

Уникальность, даже внеисторичность массового уничтожения евреев вытекают не из самого события, а являются прежде всего продуктами эксплуатирующей эту тему индустрии, которая развилась впоследствии. Индустрия холокоста давно уже обанкротилась. Остается лишь сказать об этом открыто. Она давно упустила момент, когда могла прекратить свою деятельность. Самым благородным жестом по отношению к погибшим было бы хранить память о них, извлечь уроки из их страданий и, наконец, оставить их в покое.