"Дмитрий Бакин. Сын дерева (рассказ)" - читать интересную книгу автора

черепичных крышах соседних домов, которые установлены руками Ильи. Его же
руками установлены десятки паровых котлов, и люди идут к нему до сих пор,
потому что верят его рукам. Я смотрю на него и вижу, как разительно
изменился он с того момента, как понял или внушил себе, что нет ничего
страшнее и мучительнее узаконенного брака с женщиной, которая имела глубоко
личные, не поддающиеся его разумению причины противиться этому браку много
лет. Некогда флегматичный и улыбчивый, спокойный и любознательный, он стал
неуверенным и вспыльчивым, рассеянным и необязательным. Брак этот превратил
его жизнь, работу, само движение вперед в некое ранцевое бремя, под которым
ссутулились, опустились его плечи, напитал кожу и белки глаз осенней,
горчичной желтизной, заставил и без того редкие волосы уступать пустынному
наступлению лба, способствовал общему отупению. Но иногда лицо его оживало,
и мне казалось, что вдруг ожил рельефный глобус, на котором континенты
начинали перемещаться, словно гигантские плавуны, суля глобальные изменения,
но это означало лишь, что вернулась домой его жена Александра. Если слышен
звук подъезжающей, а затем отъезжающей машины - это означает, что она
возвращается не из школы, где преподает музыку, а из города, доставленная
домой одним из своих ухажеров, про которых едко, зло говорит - ну, вызвался
подвезти, - и с издевкой говорит - ну, конечно, мне нужно было отказаться,
ноги-то у меня не как у всех, ноги-то у меня никогда не устают! Ни мать, ни
отец ей не возражают, они бессильны против Александры, потому что именно
Александра, которая после свадьбы с Ильей, ему в отместку, стала вести себя
крайне распутно и раскованно, каждый день и, по два часа просиживала рядом
со мной, читая мне книги вслух. Именно Александра, каждый вечер переступая
порог дома, первым делом спрашивала - наш мальчик ужинал? - имея в виду
меня, спрашивала громко, четко и ясно - я хотел бы, чтобы так говорили отец
и мать, но они обычно переходят на полушепот, если дело касается меня, ибо
любят меня слишком испуганно. Именно она кормит меня по вечерам с ложки,
стараясь управиться побыстрей, чтобы перед сном подольше почитать мне вслух.
Из-за чтения она не ужинает со всеми за накрытым матерью и Валентиной
столом, в лучшем случае перекусывает что-нибудь на скорую руку, не
присаживаясь, и сразу идет ко мне.

Я сльшал два давних разговора по поводу неверности Александры мужу:
разговор между Максимом и Ильей и разговор между Максимом и отцом. Илье
Максим сказал -- пришло время тебе определиться - либо ты рубишь один
узел
сейчас, либо все твои последующие дни станут узлами; Илья сказал - узлы,
так узлы - и сказал - не скажу, что все это пустые наветы, но дутого в
этих разговорах немало; Максим сказал - а я не про разговоры толкую, а про
то, что мои глаза видят, - и спросил - до свадьбы ведь такого не было?
Илья ответил - ничего подобного не было, да и предположить никто не мог,
вот только не спешила она за меня идти, совсем не спешила, но теперь ее
что-то гложет, и крутит она с ними не из-за распутства, она по природе
верна; Максим сказал - по природе своей верен наш младший брат, потому что
паралитик, а подвижность есть изменчивость; Илья сказал - хорошо, ну и чего
ты от меня хочешь?; Максим помолчал и медленно спросил - ты можешь
расстаться с ней?; Илья сказал - нет; Максим помолчал и спросил - что
будет, если ты ее потеряешь? - и это был вопрос, ради которого затевался
весь разговор; Илья сухо ответил - а что бывает... - и сказал - после?