"Марианна Баконина. Девять граммов пластита " - читать интересную книгу автора

неделю. То в больнице прекратят все операции по диализу, то институту
нейрохирургии отключат телефоны, то помещение детского садика передадут
банку. Схема репортажа-плача стандартная: немного о важном и исчезающем
учреждении, немного о катастрофической ситуации с деньгами - как правило,
бюджетными - и в заключение интервью с представителем администрации о том,
что, собственно, произойдет, если ситуация не изменится. Многие
корреспонденты даже не пытались измыслить вопросы для каждого отдельного
случая, просто лепили в лоб: "А если ситуация не изменится?"
Лизавета любила снимать с изюминкой. Ее коллега и товарищ Савва
Савельев называл это "репортажики с кучеряшками". Лизавета старалась
записывать интервью не только с начальниками - у руководства может быть свой
интерес. К тому же именно специалисты, влюбленные в свое дело и готовые
работать при любых условиях, особенно выразительно говорят в кадре.
У Лизаветы даже где-то валялась визитная карточка темнолицего эксперта,
но его фамилия ускользала из памяти. Кажется, он был химиком... Лизавета
смело шагнула наперерез эксперту, предварительно махнув рукой Славику и
передвинув рычажок на радиомикрофоне в положение "работа".
- Добрый день, вы не ответите на один вопрос для телевизионных
"Петербургских нов..." - Она не успела договорить: эксперт прошел мимо, даже
не повернув головы.
- Они тут все жутко озабоченные, - подал голос неведомо как возникший
прямо перед Лизаветой Кирилл Айдаров. - Я битый час пытаюсь из них хоть
слово вытянуть. Ноль эмоций. А меня из московского офиса теребят - там нужна
дополнительная информация.
- Остальных вообще сюда не пустили, - молвила Лизавета.
- А ты как пробралась?
- Думаю, так же, как и ты. Нам тоже звонили... Ты хоть что-нибудь
выведал?
- Ничего. Когда я приехал, здесь уже было столпотворение, меня сразу в
оборот взяли. Хорошо я, перед тем как в "Тутти" мчаться, информашку заслал.
Отсюда даже позвонить не разрешили. Зато полчаса выспрашивали про детали
телефонного разговора. А там и было-то две фразы.
- Что же ты полчаса им растолковывал?
- Какой голос, нет ли акцента... Да сама узнаешь, в чем их интерес, вон
к тебе идут. - Кирилл движением головы показал на высокого человека с рябыми
щеками, который, уверенно расталкивая набившихся в булочную людей, двигался
в их сторону.
- Боюсь, мне нечего ему рассказать, - хмыкнула Лизавета и сделала
приветливое лицо.
- Это вы Елизавета Алексеевна Зорина? - угрюмо спросил рябой.
Лизавета обычно терялась, когда ей задавали такие вопросы. По правилам
строгого европейского этикета в ответ следовало протягивать визитку. Хотя
этот товарищ наверняка предпочел бы паспорт с пропиской и отметкой о
воинской обязанности. Уж больно угрюм, и глаза пустые. С таким лицом палачом
работать, а не вопросы людям задавать.
Отвечать Лизавете не пришлось. Журналист Айдаров весело подмигнул
рябому и уверенно заявил:
- Я с ней знаком и могу подтвердить, что эта девушка действительно
Елизавета Алексеевна Зорина. Присягать надо?
- Нет необходимости, - буркнул рябой. - Пойдемте.