"Марианна Баконина. Девять граммов пластита " - читать интересную книгу автора

повторили всю процедуру. Получилось даже лучше, синхроннее. Среди тех, кто
возлагал цветы вторично, были и потомки декабристов. И ни один не
возмутился. Все восприняли просьбу как должное. Телевидение у нас любят.
Американская поговорка насчет того, что любое событие становится
значительным фактом лишь после того, как попало в телевизор, справедлива и
для России.
Событие, на которое ехали Лизавета и Славик, было по-настоящему
уходящим. Не попросишь президентов двух супердержав подписать договор еще
разок, не попросишь террориста, угнавшего лимузин, еще раз приставить
пистолет к виску заложницы. Сейчас их ждало нечто в этом духе.
Съемки предстояли сложные, и вопрос о радиомикрофоне и подсветке не был
праздным: скорее всего, будет некогда раскидывать провода, искать розетки,
пристегивать к лацкану чьего-нибудь пиджака микрофон-петличку. Затребованная
Лизаветой аппаратура в данном конкретном случае была предметом первой
необходимости. Но... Всегда бывают неизбежные производственные "но". В
редакции на шесть вполне приличных камер приходилось только три
радиомикрофона и две подсветки. Значит, имела место драка-собака. И Славика
следовало похвалить за то, что он вышел из драки победителем.
- Умница, ты всегда был профессионалом. - Лизавета забралась в "рафик"
и устроилась у окна во втором ряду - на корреспондентском месте. Первый ряд
отводили оператору: там удобнее нянчить камеру.
Они подъехали к дому, где располагались мини-пекарня и булочная
"Тутти-Фрутти", без четверти двенадцать. Естественно, возле входа стояло
оцепление, а возле оцепления толклись журналисты, которые встретили Лизавету
дружным хихиканьем. Коллега из "Невского экспресса" оформил хихиканье в
каламбур:
- Идут пионеры, салют мальчишам!
- Привет, привет мальчишам! - откликнулась Лизавета. Она уже привыкла и
к хохоту, и к едким шуточкам.
Причиной шуточек был претенциозный девиз на лобовом стекле их "рафика".
Когда-то всех водителей, работавших на "Петербургские новости", заставили
вытравить на лобовом стекле сакраментальное "Мы всегда первые". Лозунг
неверный ни по существу, ни по форме. Теперь, когда они приезжали
куда-нибудь вторыми, их вышучивали, а когда являлись к шапочному разбору,
над ними откровенно глумились. Вторыми и последними они оказывались довольно
часто, а посему шутки превратились в обыкновенные приветствия.
- Всем привет! - повторила Лизавета. - Что происходит?
- Не пускают, козлы, как обычно, - ответил коллега из "Экспресса".
- А-а-а... А вы уже аккредитации получили?
- Какие, к черту, аккредитации!
- Ну, чтобы пройти... - многозначительно бросила Лизавета. Она
оглянулась, увидела, что Славик, как и положено, стоит за ее левым плечом,
подошла к человеку из оцепления и помахала у него перед носом международной
журналистской карточкой - она почему-то производит на служилых людей куда
более сильный эффект, чем редакционное удостоверение. Возможно, из-за
нестандартного формата.
- Где начальники? - Лизавета намеренно не стала пробиваться через
кордон. Человек при погонах - существо подневольное. Разум его усыплен
приказом вышестоящего начальника. Будить этот разум аргументами, слезами или
кокетством - бесполезно. Обращаться следует по инстанции. Что сказать этой