"Рудольф Баландин. А.Е.Ферсман (серия "Люди науки")" - читать интересную книгу автора

определением наиболее общей закономерности. Мысль его идет дальше, глубже.
Для некоторых минералов были эпохи "расцвета", широкого распространения.
Например, для накопления калийной и поваренной солей особенно
благоприятным временем был пермский период, а также более древний
кембрийский и сравнительно молодая кайнозойская эра. Очень неравномерно в
геологической истории накапливался и каменный уголь. Причины подобных
явлений неизвестны.
Захватывающими были лекции Вернадского по истории развития
физико-химических и геологических наук в повое время. Для него история
науки не была подобием окаменелости, остающейся неизменной веками. Он
утверждал: каждая эпоха по-новому осмысливает прошлое!
Воссоздание хода научной мысли было для Вернадского пе самоцелью. Он
выяснял законы научного познания. История науки была для него орудием
познания нового.
Он учил не просто науке или истории науки. Он стремился выработать у
слушателей научное мировоззрение, особый взгляд на природу, основанный на
фактах, опытах, наблюдениях, обобщениях.
Наука - коллективное творение. Опа созидается усилиями тысячей тысяч
специалистов, и не только ученых.
Научпое знание развивается не в абсолютном пространство, а в
определенной социальной среде, в неразрывной связи с другими проявлениями
человеческого духа, с прогрессом техники и промышленности, с уровнем
знаний и заблуждениями определенной исторической эпохи. И вновь проблема
решается пе так просто. Научное творчество остается достоянием и
достижением личности. Нс безликие, однообразные массы научных работников
движутся по магистральным направлениям в мире знаний. Требуются яркие,
одаренные, вдохновенные, целеустремленные личности, идущие непроторенными
путями, открывающие новое.
Идеи отдельных мыслителей оставались пе понятыми современниками. Порой
проходили сотни лет, пока эти достижения становились достоянием науки,
философии, техники. Новое знание вырабатывают не машины, а незаурядные,
оригинальные личности. Так говорил Вернадский.
Мысли Вернадского не блестели ярко и быстро угасающе, как искры или
падающие звезды. Они, словно семена, проникали в глубины разума и там
расцветали. Они заставляли вновь и вновь обдумывать проблемы, сомневаться
и искать, чтобы стать наконец твоими собственными, глубоко
прочувствованными убеждениями.
Влияние Вернадского на Ферсмана было огромным.
В начале 1941 года, вспоминая зарождение в нашей стране учения о
химической жизни Земли, Александр Евгеньевич говорил:
"Так складывались наши представления, скажем вернее, - наши научные
мечты, когда тридцать лет тому назад, в старом здании Московского
университета вокруг профессора В. И. Вернадского зажигался огонь новых
исканий, полных веры в науку и жизнь.
И в стенах минералогического кабинета... зародились новые вехи новой
науки и, вдохновляемые творческими порывами Владимира Ивановича, рождались
и новые научные течения, и новые люди, и новые пути смелых исканий"
[Ферсман А. Е. Избранные труды. М., 1959, т. V, с. 530.].